Сказки, рассказанные на ночь

С нетерпением ожидал я наступления ночи. Я вышел из дома в тот же час, что и вчера, и с плащом под мышкой направился к Старому мосту. С последним ударом полуночного колокола из темноты вынырнула какая-то фигура и двинулась ко мне. Я сразу же признал в нем вчерашнего незнакомца.

– Принес плащ? – спросил он меня.

– Да, сударь, – ответил я. – Но, между прочим, он обошелся мне в сотню цехинов наличными.

– Знаю, – проговорил тот. – Я дам тебе четыреста, получи.

Прислонившись к перилам моста, он принялся отсчитывать мне деньги. Ровно четыреста золотых! Как они переливались в лунном свете, радуя мое сердце, которое, увы, не подозревало, что это будет его последняя радость. Я сунул деньги в карман, и мне захотелось теперь получше разглядеть щедрого незнакомца, но его лицо было скрыто маской, сквозь прорези которой устрашающе сверкали темные глаза.

– Благодарю вас, сударь, за вашу щедрость, – проговорил я. – Скажите, что вы хотите получить от меня взамен. Но предупреждаю заранее, если вы затеяли что дурное, я вам не помощник.

– Не беспокойся, – ответил незнакомец, набрасывая плащ себе на плечи, – мне просто нужен врач, но не для больного, а для покойника.

– Как это?! – воскликнул я, не в силах скрыть свое изумление.

– Дело в том, что я прибыл вместе с сестрой из дальних краев, – начал он свой рассказ, пригласив меня знаком следовать за ним. – Мы поселились в доме одного из друзей нашей семьи. А вчера моя сестра скоропостижно скончалась от неведомой болезни, и родственники хотят завтра похоронить ее. Но по нашему давнему семейному обычаю все мы должны покоиться в фамильном склепе, и даже те, кто заканчивал свои дни в чужих землях, всегда доставлялись на родину – их бальзамировали и затем перевозили. Я готов оставить родственникам тело моей сестры, чтобы они предали его земле, но я должен привезти отцу хотя бы ее голову, дабы он в последний раз мог взглянуть на нее.

Этот обычай отсекать усопшим головы показался мне довольно диким, но я не осмелился возражать, боясь задеть чувства незнакомца. Поэтому я сказал, что бальзамирование для меня дело не новое и что я готов помочь ему. При этом я не удержался и спросил, зачем ему понадобилось обставлять все с такой таинственностью и почему это нужно делать обязательно ночью. Он объяснил мне, что днем родные могут помешать ему осуществить задуманное, поскольку считают его затею ужасной, но когда дело будет сделано, то им уже нечего будет сказать. Он, конечно, мог бы просто принести мне голову, но братские чувства не позволяют ему самому произвести эту операцию.

Тем временем мы приблизились к большому роскошному дому. Мой спутник сообщил мне, что это и есть цель нашей ночной прогулки. Миновав главный подъезд, мы завернули в боковые ворота, а затем вошли в дом через небольшую дверцу, которую незнакомец тщательно затворил за собой, и стали подниматься в полной темноте по узкой винтовой лестнице. Оттуда мы попали в тускло освещенный коридор, который привел нас в комнату с одной-единственной лампой под потолком.

Посреди комнаты стояла кровать, на которой лежала покойница. Мой провожатый отвернулся, желая скрыть подступившие слезы. Затем он велел мне приступить к делу, чтобы скорее кончить его, после чего тут же вышел вон.