Сказки роботов

— Это же был идиотизм! — в сердцах воскликнул Клапауциус. — Лезть в пещеру, которую она может забаррикадировать! Как мы могли сделать такое!

— Как ты думаешь, на что она рассчитывает? после долгого молчания спросил Трурль.

— На то, что мы попробуем отсюда выбраться, чтоб до этого додуматься, особого ума не надо.

Опять наступило молчание. В черной тьме Трурль на цыпочках, вытянув руки, двинулся в сторону выхода. Он шарил по стене руками, пока не коснулся гладкой стали, теплой, словно нагретой изнутри.

— Я чую тебя, Трурль, — загудел в закупоренной пещере металлический голос.

Трурль попятился, сел на камень возле приятеля, и некоторое время они не двигались. Наконец Клапауциус шепнул ему:

— Ничего мы тут не высидим, что поделаешь попробую вступить с ней в переговоры…

— Это безнадежно, — сказал Трурль. — Но попробуй, может, хоть тебя она выпустит живого…

— Ну, нет, не того я хочу! — ободряюще проговорил Клапауциус и, подойдя к невидимому в темноте отверстию, крикнул: — Алло, ты слышишь нас?

— Слышу, — ответила машина.

— Послушай, я хотел бы попросить у тебя прощения. Понимаешь… ну, произошло между нами небольшое недоразумение, но ведь это, по сути, мелочь. Трурль не имел намерения…

— Я уничтожу Трурля! — сказала машина. — Но прежде пусть он ответит мне на вопрос, сколько будет два плюс два.

— Ах, ответит он тебе, и так, что ты будешь довольна и наверняка с ним помиришься, ведь правда же, Трурль? — успокаивающе заговорил посредник.

— Ну конечно… — едва слышно пролепетал Трурль.

— Да? — сказала машина. — Так сколько будет два плюс два?

— Че… то есть семь… — еще тише проговорил Трурль.

— Ха-ха! Значит, не четыре, а семь — так? — загудела машина.

— Вот видишь! Семь, конечно же, семь, всегда было семь! — горячо подхватил Клапауциус. — Теперь ты нас выпустишь? — осторожно добавил он.

— Нет. Пускай Трурль еще раз скажет, что он очень сожалеет, и ответит, сколько будет дважды два…

— А ты выпустишь нас, если я это скажу? спросил Трурль.

— Не знаю. Подумаю. Ты мне условий не ставь. Говори, сколько будет дважды два!

— Но ты в самом деле нас выпустишь? — настаивал Трурль, хотя Клапауциус дергал его за руку, шепча на ухо: "Это идиотка, идиотка, не препирайся с ней, умоляю!"

— Не выпущу, если мне не захочется, — ответила машина. — Но ты все равно скажешь мне, сколько будет дважды два…

Трурль вдруг затрясся от злости.

— О! Я скажу тебе, скажу! — закричал он. — Два плюс два будет четыре, и дважды два — четыре, хоть ты на голову стань, хоть ты все эти горы в прах преврати, хоть ты морем поперхнись и небо проглоти, слышишь? Два плюс два — четыре!!

— Трурль! Тыс ума сошел! Что ты говоришь? Два плюс два будет семь, конечно же, семь! Машина, дорогая, семь! Семь!!! — вопил Клапауциус, пытаясь перекричать приятеля.

— Неправда! Четыре! Только четыре, от сотворения мира было четыре и до конца дней его будет ЧЕТЫРЕ! — охрипшим голосом орал Трурль.

Влруг скала пол их ногами затряслась, как в лихорадке.

Машина отодвинулась от входа, так что в пещеру проник сумрачный свет, и тут же протяжно крикнула:

— Неправда! Семь! Ты сейчас же это скажешь, как только я схвачу тебя!

— Никогда не скажу! — отпарировал Трурль, словно ему уж было все равно.

И тут сверху на их головы обрушился каменный град, ибо машина своей девятиэтажной тушей таранила скалистый обрыв, билась всей тяжестью об отвесную стену, и огромные глыбы откалывались от скал и с грохотом катились вниз.

Грохот и удушливая кремнеземная пыль вместе с искрами, высекаемыми сталью о камень, заполнили пещеру, но сквозь адский гул атаки прорывался голос Трурля, неустанно повторяющего:

— Два плюс два — четыре! Четыре!!!

Клапауциус пытался силой заткнуть ему глотку, но, грубо отброшенный Трурлем, молча сел в сторонке, обхватив голову руками. Машина все не прекращала своих адских усилий, и казалось, что свод пещеры того и гляди обрушится на пленников, раздавит и погребет их навеки. Но, когда они уж потеряли всякую надежду, когда едкая пыль заполнила всю пещеру, что-то вдруг ужасно заскрежетало, прокатился медленный гром — сильнее неимоверного грохота от яростных ударов машины, — потом воздух завыл, черная стена заслоняющая пещеру, исчезла, словно ее вихрем сдуло, и вниз обрушилась лавина громадных глыб. Эхо еще катилось по долине, отражаясь от гор, а два приятеля уже кинулись к выходу из пещеры и, высунувшись до пояса, увидели машину. Она лежала, раздавленная и разбитая обвалом, который сама же и вызвала; огромная глыба лежала посреди ее девятиэтажного тела — она-то и переломила машину почти пополам.

Они осторожно спустились по дымящимся каменистым завалам. Чтобы добраться до русла высохшего потока, им пришлось пройти вплотную мимо останков распластавшейся машины, подобной огромному выброшенному на берег кораблю. Молча остановились они у ее продавленного бока. Машина все еще работала, и слышно было, как внутри у нее что-то крутится с замирающим скрежетом.