Сказки Рускалы. Василиса (СИ)

Глуховатое бормотание птицы и шипение огня уши застелило. Пшено зашуршало в горшке, водой залилось. Травки ароматные сами следом нырнули. Мгновение — и горячая похлебка в посудине перед колдуном на стол плюхнулась.

Бессмертный прошелся вдоль расставленных блюд, с улыбкой посматривая в мою сторону. Себя не помня от страха — не верила, что моих рук дело ароматами зал наполняет. Колдун отщипнул от каждого яства по кусочку, пригубил ложку похлебки и одобрительно закивал.

Вынув из-за пояса свиток, поднял перо и обмакнул в чернила, разлитые на полу. С загадочной улыбкой он широким взмахом расписался на листе с царской печатью, что-то дописал там и протянул мне. «Грамота на колдовство Василисе Дивляновне — домовухе. Добро на чары по всей земле Рускальской. Царем Горохом одобрено, Кощеем Бессмертным подписано».

— Благодарю, — отвесив поклон, робко улыбнулась в ответ.

— Иди уже, ведьма, — рассмеялся Кощей. — Красивая, и готовишь хорошо, — усаживаясь за стол, он в предвкушении потер ладони. — И скажи там — трапезничать буду, пускай обождут.

Глава 4

Сжимая в руке шершавый свиток, никак не могла поверить, что все позади. Душа ликовала. Не то чтобы очень хотелось стать домовухой с документом, но получить грамоту из рук самого Кощея Бессмертного… Сдюжила Василиса Дивляновна!

Отпраздновать получение грамоты решили походом на ярмарку. В Первограде как раз проходили торги, и не сунуть туда любопытный нос было бы глупо.

Оставив лошадку в рыночных стойлах, мы зашагали по площади. Куда ни глянь — заморские товары или редкости какие. Скоморохи с козами, что петухи, важно вышагивали: кто потешки да прибаутки заводил, а кто монетку для заклички с торговца выманивал. Купцы лихие ухали от цен, да кошельки развязывали. Столичных торгашей сразу видать — взгляд с ленцой, цены сбивать не спешили. Остальные добрее — зря разве дорогу дальнюю терпели? Огромные шатры на площади раскинулись, с ними палатки поменьше, и отовсюду продавцы горланили — покупателей к себе подзывали.

Чего тут только не было! Шелка на солнце гладью блестящей играли, сласти иноземные горками на прилавках так и манили. Одних бубликов верст сто развешано. Сапожки красные с каблучками, кокошники узорчатые да платки красоты невероятной. Бусы — хочешь деревянные во все цвета крашенные, а хочешь — каменные, или ожерелья жемчужные. Куры, гуси, утки, бараны, коровы — любой скот, любой масти. Коли водится монетка — покупай, а коли жалко денег — и глаза продать можно.

— Лучшие товары! Не товар — клад! Разбирай нарасхват! — заорал один из торгашей рядом.

— Не слушай, девица! — ухватив меня за рукав, завел его сосед. — У меня иголки не ломки, нитки да тесемки!

— Да что ты перебиваешь мне покупателей! — завелся первый, тряся кулаком. — Твои иголки пальцы колют, а нитки рвутся, что тряпки старые!

Намечалась добрая заварушка. Царская охрана, услыхав средь людского гула и скоморошьих трещоток брань двух торговцев, поспешила к ним. Ну а мы с Яркой только заулыбались и, взявшись за руки, юркнули в толпу подальше от разбирательств.

В одном из рядов нам умудрились продать целую вязку румяных баранок. Откусывая мягкую стряпню, во все глаза глядела на ярмарочную суматоху и никак придумать не могла — чего тетушке в подарок выбрать? Может, украшение прикупить или лучше травок заморских взять? Только не понимаю в травах этих, наберу ерунды — тетушка расстроится.

Решила платок брать расписной, с птицами диковинными. Уже в сторону палатки отправилась и замерла. Впереди, окруженный людьми, над торговой площадью возвышался знакомый силуэт аспида.

— Ярушка, глянь, — подтолкнула локтем в бок друга, — это же Потап!

— Вроде он, — щурясь, всматривался Яр.

— Чудеса! Где видано, чтобы нечисть по столице разгуливала средь бела дня?!

— Так он, похоже, не гуляет, — хмыкнул кузнец.

И то правда. Чем ближе мы подходили к толпе зевак, без стеснения тыкавших в змея пальцами, тем понятнее становилось, что аспид на торги попал не по своей воле. Рядом деловито расхаживал мужик в богатом кафтане из тонкой ткани и что-то зазывно кричал. Потап понуро свесил тяжелую голову на длинной шее и даже не поднимал желтых глаз на бубнившую, хохотавшую толпу.

— Не боись, народ! — распинался мужик. — Поглядеть — бесплатно, потрогать — договоримся, а коли бой хотите, тут уже и о деньгах разговор.

— Не буду биться, — гулко бурчал аспид.

Мужик только косился на него недобро и продолжал зазывать. Молодцы уже чесали затылки, били шапками оземь — размышляя, кто первый на бой с нечистью пойдет.

— А много ли денег стоит силушкой с твоим чудищем померяться? — один из парней шагнул к Потапу.

— Много — не мало, — улыбался торговец. — Сорок золотых прошу. Коли победишь чудо-юдо — накину столько же, коли не сдюжишь — пойдешь пустым.

— Не буду биться, — снова завел змей.

— Я тебе не буду! — мужик зашагал к Потапу. — Долг кто возвращать станет?! Тогда шкуру с тебя сниму да продам по сходной цене — хоть какая-то деньга!