Сказки серого волка

Черт, а ведь он поклялся, что будет держать себя в ежовых рукавицах. Увы, сопротивляться её естественному обаянию было невозможно. Это всё равно как если бы насильно заставлять себя не дышать. Райли уже начинал сочувствовать всем тем несчастным хлюпикам, о которых Танзи писала в своей колонке. Наверное, следовало серьёзнее отнестись к наставлениям Миллисент, когда та предупреждала его о том, какой эффект производит её внучатая племянница на представителей противоположного пола.

— Мне можно доверять. Я умею держать язык за зубами, — произнёс он, в срочном порядке собирая воедино осколки былой овечьей личины.

Её губы растянулись в хитрой улыбке. Ему же захотелось повыть на луну. После того как он наконец изведает их вкус. И к чёртовой матери гены и опасность.

— Охотно верю. В противном случае тётушка просто не взяла бы вас на работу, — заметила Танзи. — Кстати, давно вы на неё работаете? Я, конечно, не могу всего удержать в голове, ведь у неё такой огромный штат. Но все равно я что-то вас не припомню.

Как раз те слова, какие ему меньше всего хотелось бы от неё услышать. Похоже, он чересчур осмелел, самое время опять прикинуться Агнцем.

— Я работаю на неё не так давно.

— А до того?

Райли посмотрел на неё.

— В другом месте.

Танзи удивлённо округлила глаза.

— Что за конспирация, особенно для личного помощника?

— Большинство моих работодателей предпочитают, чтобы я не слишком распространялся.

Райли надеялся, что сказанное прозвучит как отговорка, но получилось со всем не так… с намёком. Он тут же отметил про себя, что никогда, ни при каких обстоятельствах нельзя превращать притворство в этакое развлекательное пополнение к работе.

Танзи поставила локти на стол и оперлась на руки подбородком, вопросительно глядя на него.

— В чём дело? — Райли был не в состоянии выдержать этот изучающий взгляд. Танзи покачала головой и выпрямилась на стуле.

— За последние десять минут вы произнесли больше слов, чем за те две недели, что мы живём под одной крышей. Это что, тоже потому, что вы предпочитаете не распространяться?

— Потому что мы не часто видимся.

— Что ж, это исправимо. Если постараться, что-нибудь можно придумать.

Райли никогда не думал, что несказанно обрадуется, услышав, как оркестр заиграл первые такты. Он был даже готов расцеловать всех до одного музыкантов. Однако уже в следующее мгновение понял, что танец может оказаться ещё большей пыткой.

Все другие участники благотворительного фонда поднялись со своих мест и выжидающе посмотрели в их сторону. Райли сжал челюсти и тоже встал. Учтивым кивком он указал в сторону зала.

Танзи позволила ему помочь ей выйти из-за стола. Однако стоило ей подняться с места, как она заговорщически подмигнула и шепнула, проходя мимо:

— Ничего не могу поделать.

Судя по всему, и по его лицу нетрудно прочитать чувства. Что ж, следует учесть.

Народу посреди зала становилось всё больше и больше. Райли ничего не оставалось, как положить Танзи на спину руку, направляя её сквозь гущу гостей. Кстати, какая она красивая и соблазнительно открытая, эта спина. Наконец Танзи обнаружила свободный пятачок и грациозно повернулась к нему Её рука плавным движением легла ему на плечо. Вторую он взял в свою собственную.

Главное, будь вялым, напомнил он себе. Имея в виду не только руки.

На их счастье, переполненный зал исключал какие-либо движения. Всё, что они могли себе позволить в такой давке, — это переминаться под музыку с ноги на ногу. С другой стороны, толпа толкала их друг на друга. Причём не раз. После каждого такого столкновения Райли старался тотчас восстановить дистанцию, всякий раз бросая на Танзи виноватый взгляд. Хотя обычно смотрел куда-то ей через плечо.

Он знал, что держится отстраненно, почти неучтиво, особенно после разговора за столиком. Райли понимал, что от Танзи это не скрылось — судя хотя бы по тому, что в уголках её рта обозначились обиженные складки, пусть она и пыталась всё время улыбаться. Улыбка, которая, как он знал, была ей необходима для того, чтобы раздавать учтивые кивки, когда их то и дело толкали то справа, то слева. Что ж, с другой стороны, это его устраивало. Если она считает его хмурым, зажатым типом, то наверняка вскоре утратит к нему интерес, который он, сам того не желая, в ней разжёг. Нет, наверное, он покривил душой, притворившись, что «сам того не желает». Или просто утратил бдительность.