Сказки серого волка

— Мужчин в смысле любовников? — спросила Танзи, но отстраняться от него не стала. — Что ж, наверное, ты прав. Что касается данной категории, то куда разумнее держать сердце застёгнутым на все пуговицы.

— Потому что тебе однажды сделали больно?

— В некотором роде ты прав. Я же предпочитаю думать об этом как об умении учиться на ошибках других людей.

— Другие, кто они?

— Мои родители, хотя они вряд ли заслужили это определение. Оно для них чересчур высокопарное.

Танзи не знала, какой реакции ожидать на это заявление, однако меньше всего была готова к молчанию, что последовало за её словами. Ей хотелось проникнуть в каждую его мысль, понять, почему он считает так, а не иначе, до конца понять, кто такой Райли и почему её так влечёт к нему. Хотелось, чтобы он стал частью её жизни.

— Я тебя понимаю, — наконец произнёс Райли. И Танзи ему поверила, поверила, не требуя никаких дальнейших объяснений. — Наверное, даже больше, чем готов в том признаться.

— Не думаю, что мы лишь порождение тех, кто дал нам жизнь, — произнесла Танзи со всей серьёзностью. — Мь все каждое мгновение делаем выбор, ведь никому, кроме нас, не дано решать, как нам жить.

— Я всегда так считал, — признал Райли. — И тем не менее вот он я, живу жизнью, которую выбрал не я сам.

Танзи с удивлением прищурилась.

— А какую бы жизнь ты для себя выбрал?

— Почему я?

— Что?

— Вот что. Мы с тобой двое, которые не любят обременять себя обязательствами, не позволяют втягивать себя в серьёзные отношения. Почему именно я? Ведь, как я понял, в данном случае все сводится не только к сексу.

— Нет, конечно, но и без него не обойдётся, — улыбнулась Танзи.

Райли улыбнулся в ответ, но улыбка тотчас померкла, как только он провёл пальцем по её щеке.

— Согласен, но на самом деле всё будет гораздо серьёзнее. Если, конечно, ты не против.

— Да нет, я как раз за, — сказала Танзи и удивилась, то у неё предательски задрожал голос.

— И всё-таки, почему я? — повторил Райли свой вопрос.

Как она могла на него ответить?

— Обычно я прекрасно обхожусь одна, — начала Танзи. — Однако когда мне нужна помощь, обращаюсь к людям. Но на сей раз, сама не знаю почему, меня тянет к тебе. Наверное, меня привлекло ощущение спокойной уверенности, которая исходит от тебя. Ты внимательно слушаешь, взвешиваешь все в уме и лишь потом действуешь. И мне кажется, что постепенно я прониклась к тебе доверием, — сказала Танзи и, усмехнувшись, покачала головой. — Даже в том дурацком костюме, когда ты строил из себя очкарика, я просто заводилась от одного только твоего голоса.

Рдйли усмехнулся и слегка покраснел. Черт, подумать только, несмотря на всё своё завидное самообладание, он способен смутиться, пусть даже всего на мгновение.

— А теперь твоя очередь. — Она глубоко вздохнула, словно набираясь смелости. — Почему именно я?

Райли ответил тотчас же:

— Потому что кто, кроме тебя, рискнул бы выйти ко мне в мокрых, хоть выжми, домашних тапках с кроличьими ушами, глядя на которые мне ещё больше тебя хочется?

Сказать, что Танзи удивилась, значит, ничего не сказать — она перевела взгляд на ноги, словно желая убедиться, что тапки на месте. Черт, неужели она и вправду была в этих пресловутых тапках, когда ей вдруг надоело притворяться, будто она не видит, как Райли одиноко сидит под дождём в своём джипе, и она выскочила из дома с сандвичами и колой.

— Эх, зачем я только тратила деньги, покупая себе дорогущие туфли от Джимми Чу! Ну кто знал, что самое верное средство покорить сердце мужчины — это появиться перед ним в мокрых домашних тапках с кроличьими ушами!

— Давай ко мне поближе, — сказал Райли и, ещё крепче прижав её к себе, прошептал, касаясь губами её губ: — Не будем упускать момент.

Танзи улыбнулась, чувствуя, как сердце скачет в груди, и решилась сделать последний, отчаянный шаг ему навстречу.

— Что ж, пока на мне мои милые старые крольчата, думаю, нам ничто не грозит, — сказала она.

Райли улыбнулся и поцеловал её, затем заглянул в глаза.

— Я скажу, почему именно ты. Потому что, глядя на тебя, никогда не подумаешь, будто тебя надо спасать. И в то же время стоит мне на тебя посмотреть, как мне тотчас хочется броситься грудью на твою защиту.

— А разве меня надо спасать? Вот уж никогда не думала. Райли с улыбкой кивнул:

— Знаю. Но другого объяснения у меня не получается. И я ничего не могу с собой поделать. Наверное, с моей стороны ужасная самонадеянность считать себя тем, кто в состоянии тебя спасти, прийти, если понадобится, тебе на помощь. Но одновременно мне страшно подумать, а вдруг я совсем не тот человек?

— О Райли…

Он покачал головой:

— И вот здесь начинается самая коварная часть. Мне и в голову не могло прийти, что меня самого когда-то надо будет спасать. — Он снова прикоснулся к её губам. — Так что, будь добра, объясни мне, почему, когда я смотрю на тебя, когда ты целуешь меня, у меня возникает такое чувство, будто я спасён?