Сказки старого дома

Все сидят за столом в комнате с камином. Капитан и Александр немного скованы неожиданным приглашением сюда. Сейчас разрядим обстановку. Ставлю в центр стола бутылочку.

— Пожалста!

— Сережа, вот это уж, наверное, лишнее. Хотя честно признáюсь, что в прошлый раз я получила несравненное удовольствие от этого нектара.

— Анна Петровна, прошу вас, не оскорбляйте словом «нектар» это чудо, неописуемое словами.

— Ладно, ладно, сейчас принесу бокалы. Капитан, штопор где-то на кухне. Найдёте кухню?

— Попытаюсь, — и исчез в коридоре.

Итак, кухня найдена, штопор обнаружен, бутылка откупорена, вино налито, Ахмед поражен, священнодействие прошло благополучно, беседа начата.

— Я, конечно, — начала Анна Петровна, — бывшим владельцам этого особняка как родственница — седьмая вода на киселе. Последним владельцем Дома был Генрих Швейцер, а предпоследним — его старший брат Адам Швейцер. По отдаленности родства никакие фамильные документы Швейцеров переходить к моей линии никак не могли. Так что все добытые сведения — это просто те или иные свидетельства с чужих слов. Но картина из них складывается весьма любопытная.

Баронство Швейцеры получили в России где-то во времена Екатерины Второй. Тогда же и зародилось их богатство, которое к концу девятнадцатого века достигло внушительных размеров. Правда, распределилось оно по-разному. Основная часть отошла к Адаму Швейцеру, жившему в России. Он построил этот особняк и вел светскую жизнь прожигателя. Правда, денег было больше, чем он мог пустить на ветер.

Но и Генрих Швейцер не бедствовал. Ещё в юности у него обнаружились большие способности к наукам, и его отправили на учебу в Германию. Там он и остался почти на всю жизнь. Его интересы и таланты распространялись на теоретическую физику и химию, практическую электротехнику и механику, хирургию и психологию, минералогию и биологию и Бог знает на что еще. Он был профессором Гейдельбергского университета и прослыл там как сумасброд. Был оттуда изгнан за опасные и ненаучные опыты по передаче энергии без проводов.

Примерно в это время умирает Адам Швейцер, и всё состояние семьи оказывается в руках Генриха. В 1903 году он переезжает в Россию и поселяется в этом особняке. До 1907 года о нём ничего не слышно, кроме того, что он всё время проводит в своем кабинете или библиотеке. Есть непроверяемые слухи, что он переписывался с Николой Теслой. Но в 1907 году затевается реконструкция особняка. В дом проводится электричество. Дырявятся стены, и устанавливается паровое отопление с кочегаркой в подвале. Некоторые помещения первого этажа перестраиваются и становятся похожими то ли на лаборатории, то ли на мастерские.

Генрих носится по Петербургу и размещает где только возможно заказы на всякие непонятные, диковинные приборы, детали, агрегаты. Никаких денег не жалеет. Всё это свозится в особняк. К 1912 году видимая активность Генриха стихает, а особняк напоминает неприступную крепость. Никто в него не допускается, а прислуга, не знающая русского языка, выписывается из Германии. И опять — лишь невнятные слухи о якобы исчезающих и появляющихся предметах и животных.

Осенью 1917 года Генрих уничтожает оборудование своих мастерских-лабораторий. Изломанный до неузнаваемости хлам вывозят возами. Прислуга отправляется в Германию. Есть сведения о получении Генрихом документов для выезда в Ревель, но там он так и не появился. Так что возможна инсценировка намерения уехать. Капиталы были переведены в немецкие банки, но так и не были востребованы. О смерти такой довольно видной фигуры ничего не известно. В этот момент Генриху было шестьдесят шесть лет.

И еще одна странность. Когда комиссары взламывали двери особняка, то они оказались запертыми изнутри, но в здании никого не обнаружили. Вот, в общем, и всё, что удалось узнать.

— И это совсем не мало, — оценил Капитан, — теперь мы, во всяком случае, точно знаем, что в Доме велись научно-технические работы. Видимое уничтожено, а тайное сокрыто. Будем исходить из этого. Сергей, а ты чего скажешь?

— Скажу, что я шляпа.

— Смотри, самокритика до добра не доведет.

— Я как-то задумывался над тем, что говорил мне Александр о том, что за пределы дома возможность перемещения не распространяется.

— Ну, и что?

— Это возможно, если чем-то экранировать внутренний объём дома от внешнего мира. Экран может быть сплошной или в виде сетки, решетки, но обязательно металлический. Причём этот экран можно использовать как внешнюю границу, так и для генерации внутри него каких-либо ситуаций, событий при помощи наведения полей. Генрих Швейцер сделал в Доме как бы невидимый экран. При этом сетка экрана перед глазами. Он опутал сверху донизу изнутри фасадную и дворовую стены здания трубами и радиаторами парового отопления и использовал эту сеть не только для обогрева. Кому придет в голову, что трубы подключены не только к котлу, но и к какой-то, упрощенно говоря, электрической машине для совсем других целей.

— Трубы-то ведь меняли, — заметил Ахмед.

— Кронштейны-то креплений труб наверняка старые остались. Вот через них и контакт.