Сказки старого дома

— А что ты удивляешься? — улыбается он. — Восток — дело тонкое. Советую тебе на время пребывания здесь забыть обо всех привычных условностях и традициях. Попробуй поступать так, как все, и снищешь доверие и понимание окружающих. Не надо быть белой вороной. Вот я отдохну немного, и сходим купим тебе рабыню, которая будет тебе прислуживать, пока ты здесь и, если появишься еще, то и потом.

— Рабыню!? Мне? Да ты что, Ахмед! Что я с ней буду делать-то?

— Да что хочешь. Твой ужас лишь от незнания местных законов и обычаев. Я тебе потом всё объясню. Ограниченная свобода здесь вовсе не означает полного отсутствия прав. Али-Баба, где ты застрял?

— Бегу, бегу, хозяин. Вот попить и закусить слегка, — Али-Баба ставит на стол поднос со всякой всячиной.

— Скажи-ка, любезный Али-Баба, твоя жена Марджана рабыня?

— Рабыня. Моя, конечно.

— Она горюет об этом.

— С чего бы ей горевать?

— Да вот Серж что-то испугался, когда я предложил купить ему рабыню для прислуживания.

— И что тут страшного? Она ведь войдет в вашу семью.

— Ладно, проехали. Расскажи-ка, что у вас тут новенького произошло, пока меня не было.

— Всё можно рассказывать? — спросил Али-Баба, покосившись на меня.

— Всё. Серж достоин доверия.

— Тогда ладно. Халиф наш тут выкинул недавно славненькую штуку. Отпустил на волю половину своего гарема. Представляете, сколько раз ему пришлось трижды повторять каждой: «Я развожусь с тобой»? Женский рев стоял на весь Багдад. Хотя им предоставлялся выбор: брать или не брать с собой детей. А также давались немалые деньги на обзаведение своим домом, хозяйством. При этом совсем забыли о том, что закон не позволяет бывшим женам халифа снова выходить замуж и вступать в связь с мужчинами. Причём под угрозой охолащивания нарушивших закон мужчин.

Пришлось издать фирман[14], снимающий относительно уже разведенных жен халифа означенный запрет и наказание. Тогда уже не во дворце, а в городе начались беспорядки. Сюда нахлынуло неисчислимое количество желающих взять в жёны особу из халифского гарема. Даже с детьми. Ведь дело-то небывалое! Не мужчина платит калым за жену, а жена приносит в дом большие деньги. Возникало столько драк между претендентами, что стража не успевала разнимать. В конце концов объявили, что выбирать мужей будут сами женщины. Беспорядки в городе прекратились. В два дня женщины пристроили сами себя и всё вроде бы успокоилось. Лишние женихи убрались из города.

Однако когда подсчитали, во что всё это обошлось казне, то оказалось, что втрое дороже, чем содержание всех бывших жен в гареме до конца их жизни. Трое визирей, включая главного, лишились должностей. Ведь этот массовый развод был их советом халифу по уменьшению государственных расходов.

Ахмед, а за ним и мы с Али-Бабой от души расхохотались.

— Видишь, Серж, — чуть не сквозь слёзы проговорил Ахмед, — какие чудеса тут происходят. А мы пропустили.

— Но на этом история еще не закончилась, — продолжил Али-Баба, — так что еще есть возможность понаблюдать за ее развитием и повеселиться.

— И что же еще произошло, когда уже всё кончилось?

— Оставшиеся жёны все вместе потребовали от халифа, чтобы с ними тоже развелись и притом на тех же самых условиях, что и с предыдущими. И даже в старых законах вроде нашли установление их прáва на такое требование. Халиф и его советники в полной панике, — и мы опять дружно захохотали.

— Давненько я так от души не смеялся. Да, попал наш Гарун-аль-Рашид в переделку. Как он будет из нее выбираться, наверное, и Аллаху неизвестно, — подытожил Ахмед. — Что еще интересного?

— Вчера приплыл Синдбад. Доставил кашмирские платки, китайский фарфор и шелка.

— Фарфор мы с Сержем видели — очень хорош. А ткани?

— Еще тюки не открывали.

— Пойдём, посмотрим. Что за вино? — спросил Ахмед, наливая себе и мне.

— Местное. Взял на пробу. Мне понравилось.

— В самом деле, неплохое вино. Но мне доводилось пробовать и намного лучшее, — подмигивая мне, осушил кубок Ахмед.

Вышли во двор. Али-Баба отпер склад и вскрыл один из тюков с шелками и один с кашмирскими платками. Я ничего в тканях не понимаю, но Ахмед остался очень довольным.

— Думаю, пойдут хорошо, и надолго торговли ими не хватит.

— Да, пожалуй, — согласился Али-Баба.

— Закажи Синдбаду двойное количество. Когда он собирается опять отплыть в Китай?

— Говорил, что недели через две. Хочет корабль подремонтировать. Бурей потрепало.

— Значит, можем сегодня вечером собраться у него на судне. Он еще не знает, что я в городе. Нужно предупредить его и остальных. Надеюсь, Синдбад не будет против, что соберемся опять у него. Бочонок вина ему доставь и копченого мяса. Остальное он сам сообразит. Вроде пока всё. Отправляйся. А мы с Сержем пойдем покупать ему красавицу, а потом домой. Да, деньги принеси. У меня с собой ничего нет.

Через полминуты Али-Баба приносит два мешка с деньгами и развязывает их. В одном серебряные монеты самого разного размера, а в другом — золотые. Ахмед отсчитывает с горсть серебра разного достоинства, добавляет к нему несколько золотых и пододвигает ко мне.