Сказки старого дома 2

— Отказать я всегда готов кому бы то ни было. Даже дочери ради ее же блага. Только тебе, Сержи-сахеб, я отказать не смею.

— Почему, если не секрет?

— Зачем же я буду сук под собой пилить?

— Понятно. Значит, у вас опять проблемы?

— Опять.

— Мы слушаем.

— Мне страшно по ночам. Уже недели две приходят какие-то ужасные сны. Снится, словно я ночью плыву по Тигру вверх по течению. На чём плыву, непонятно. Проплываю Шахтиярский лес, а навстречу мне вниз по течению плывут бочки. Много бочек. Впереди, у подножия гор мелькают во тьме какие-то огоньки и движутся тени. Я в ужасе просыпаюсь.

— Гарун, — заметил Ахмед, — но мы ведь не толкователи снов. Если бы речь шла о том, что можно потрогать или хотя бы увидеть не во сне, то это к нам. А так уж уволь. Со снами мы сражаться не можем.

— В самом деле, Гарун, — поддержал Ахмеда Синдбад, — что-то тебя не туда повело. Оторвать нас от дружеской трапезы, чтобы рассказывать свои сны…

— Если бы только сны, Синдбад, — возразил халиф. — Как раз перед тем, как эти сны начались, утром в Тигре выловили бочку, а в ней человек в беспамятстве. На следующий день еще одну. И тоже, когда человек очнулся, то не помнил ни кто он, ни откуда, ни как в бочке оказался. А три дня назад выловили бочку с женщиной.

— И тоже ничего не помнит?

— Ничего. Я вот и подумал: а сколько таких бочек могло проплыть мимо Багдада незамеченными? Один Аллах ведает.

— Не пытались узнать, не пропадал ли кто-нибудь с их приметами в Багдаде? — поинтересовался я.

— Пытались. Никто несчастных не признал.

— Понятно. Вернее, ничего не понятно. Нам нужно подумать. Мы пойдем, пожалуй.

— Что делать — идите. Только вот еще что. Очнувшись, несчастные испытывали довольно сильный голод. Значит, бросили их в реку не так уж близко отсюда. И еще одна интересная вещь. Память они потеряли, а речь и навыки ремесла, похоже, нет. По разговорам, один из них, наверное, ткач, а другой — чеканщик серебра и золота.

— А женщина?

— Женщина? Просто женщина, но по одежде из стран восточнее халифата. А самое интересное, что при каждом оказался кошелек с почти одной и той же, немалой суммой денег. Да, факельщиков вам в провожатые дать? А то еще заблудитесь среди ночи, добираясь до порта.

— Не надо, — отказался Синдбад. — До безлуния еще три дня. Как-нибудь разглядим дорогу.

На обратном пути Шехерезада спросила:

— Серж, а когда это тебе пришла в голову мысль использовать Гаруна, чтобы выручить Аладдина из беды с Будур?

— Когда он замялся с началом разговора. Надо же было как-то его сдвинуть, а в голове больше ничего не было, кроме того, о чём мы с вами перед этим говорили.

— Ловко! Мы говорили, что нужно ждать благоприятных для Аладдина обстоятельств. А ты взял и эти обстоятельства создал.

— Хорошо, что ты об этом напомнила, Шехи. Аладдин! — Да.

— Когда будешь уходить из дома по приказу халифа, то забери с собой все драгоценности. Якобы для сохранности от воров, пока хозяин в отъезде. А то твоей жене может прийти в голову что-нибудь продать в трудную минуту.

— Понял.

— И еще. Кого Будур знает из твоих друзей, к кому могла бы пойти за помощью в твое отсутствие?

— Только Али-Бабу.

— Прекрасно. Али-Баба!

— Я тут, Серж.

— Если Будур обратится к тебе за деньгами, то откажи и предложи работу. Любую. Хоть подметальщицей или помощницей Зубейды. Это на случай, если Ахмеда здесь не окажется, а то он сам ею займется.

— Непременно, — давясь от смеха, ответил Али-Баба.

— Как тебе повезло с друзьями, Аладдин, — заметила Шехерезада. — Будет у тебя жена шелковая. — И, подумав, добавила: — Если ты сам всё не испортишь.

— Не испорчу, — с решимостью ответил тот.

Так за разговорами незаметно и добрались до порта. Выпили вина за успех семейного воспитания и задумались.

— Что же это за сны начали посещать нашего не очень уважаемого Гаруна? — словно про себя пробормотал Абу.

— Совершенно непонятная история, — подтвердил Ахмед. — Кому это понадобилось пихать беспамятных людей в бочки и сплавлять по реке?

— Притом пихать в бочки довольно далеко отсюда, — что-то прикидывая в уме, говорит Синдбад. — Если верить сну Гаруна, то он видел горы. А ближайшие горы в ста пятидесяти фарсахах[28] от Багдада. И притом не по течению Тигра, а по его притоку Диале. А Диала впадает в Тигр справа чуть выше Шахтиярского леса. Если смотреть против течения Тигра. Понятно, почему люди из бочек ощущают сильный голод. От гор по Диале и до Тигра плыть течением, наверное, целый день. Правда, если людей в бочках не морили голодом перед тем, как бросить в реку. Тогда бочки могли свалить в Тигр хоть перед самым Багдадом. Но тогда где горы? Может, сон Гаруна врет?

— Может и врет. Но ничего другого для опоры у нас нет, как только верить словам Гаруна, — вступил в разговор я. — А Гаруну вроде врать-то незачем. Я склонен принять сон в расчет. Но история крайне странная и при этом вдвойне.

— А почему вдвойне? — поинтересовалась Шехерезада.

— Наличие кошельков с деньгами не вяжется с насилием.

— Точно!