Сказки старого дома

Сатиры могут быть разные. От шутливых до издевательских и от лживых до обличительных. Поэтому я попросил даму объяснить, о какой форме пойдет речь. Вместо слов она мне протянула листок с перечислением того, что должна содержать сатира, и сказала, что за эту работу я получу десять пистолей. Я был так ошарашен названной суммой, что чуть тут же не согласился с предложением, не ознакомившись, на кого сатира и о чем. Прочтя написанное, я оказался не в пример еще более ошарашенным, нежели мгновение назад был удивлен размером оплаты моих услуг. У меня в руках оказался перечень пороков и преступлений кардинала Ришелье. Причем любовная связь кардинала с мадам де Пуатье или присвоение денег, предназначенных для ремонта крепостных стен Лиона, — это самые безобидные деяния из описанных в листке. Насколько они правдивы, судить не мне, но нетрудно понять, насколько опасно для меня участие в распространении этого. Тем более в такой издевательской форме, которую потребовала незнакомка.

Я отказался наотрез. Началось препирательство и надбавка оплаты. Когда я отказался и от двадцати пистолей, то дама возмущенно обозвала меня упрямым ослом и чуть ли не бегом удалилась. Скомканный в процессе спора листок остался у меня зажатым в кулаке. От страха я не появлялся здесь в таверне три дня. Думал, что листок будут искать и придут сюда. Но еще неделю назад у меня здесь была назначена встреча с заказчиком стихов, и сегодня пришлось преодолеть страхи. Впрочем, если кому-то очень было бы нужно найти меня, то нашли бы и дома. Вот такая произошла история.

За столом воцарилось минутное молчание, которое нарушил Арман:

— Любезный Жан, стало быть, листок можно посмотреть. Не окажете нам такое одолжение?

Несчастный поэт снова оглянулся вокруг, пошарил в кармане и положил на стол сложенный вчетверо, измятый лист бумаги. Арман развернул его, прочел и передал мне. Я тоже прочел и передал Пьеру.

— Ого, — присвистнул он, — если хотя бы четверть из этого правда, то нашего кардинала ждет в аду горяченькая сковородка.

— Жан, — обратился я к будущему Мольеру, — ваш рассказ стоит двадцати ливров. А вот если вы еще отдадите нам и эту бумагу, а также назовете имя незнакомки в маске, голос которой показался вам знакомым, то получите в награду еще двадцать ливров.

— Мне показалось, что это был голос графини Камиллы де Буа. Не так давно меня с ней знакомили как с поклонницей драматургии Пьера Корнеля. А бумагу, ради Бога, берите. Она жжет мне руки.

Я достал кошелек, которым дальновидно и щедро снабдила меня графиня Аманда, и отсчитал поэту сорок серебряных монет. Только мы покончили с расчетами, как скрип двери возвестил о двух вошедших мушкетерах. Жан, увидев их, подскочил как ужаленный и устремился в свой угол у окна. Там вошедшие заказчики любовных виршей к нему и присоединились.

— Все думают то же, что и я? — спросил Арман.

— А что тут думать, — ответил Пьер, — надо листок показать всем. Может, удастся по почерку узнать, кто писал. Рука явно не дамская. Заказчик не Камилла де Буа. Это же надо как нам случайно повезло! Ясно, что какой-то заговор зреет, и понятно, против кого. А вы, Серж, что мыслите по этому поводу?

Ответить я не успел. Опять заскрипела дверь, и в таверну ввалилась гурьба человек в восемь военных в коротких красных плащах с крестами на груди и спине. Вот, пожалуйста, — гвардейцы кардинала. Не обращая ни на кого внимания, компания словно случайно заняла пару столов между нами и дверью, потребовав себе мяса и вина. Мушкетеры лишь на мгновение досадливо обернулись на шумливых посетителей и вернулись к своим делам с Жаном.

— Вы, Серж, как в воду глядели, — вполголоса произнес Арман, — один из моих собутыльников здесь. Наверняка подойдет к нам.

Пьер без суеты сложил бумагу, сунул ее за пазуху и произнес:

— После знакомства с твоим собутыльником мы с Сержем спокойно выходим из заведения и как можно скорее удираем в замок Аманды. Твоя задача — не дать твоему приятелю и его спутникам выйти вслед за нами.

— Понятно.

— Пожалуй, так просто нам отсюда не уйти, — заметил я, — через окно видно, что и у нашей кареты околачиваются какие-то два типа. Правда, без шпаг.

— Пустое. Для кучера Аманды двое — это просто легкая закуска, — произнес Пьер. — Выберемся, если что-то заварится.

— Однако я полагаю, что если они в таком множестве всё же по нашу душу, то просто на всякий случай. Драка вряд ли кому-то нужна. Так же как и пленники. Иначе набросились бы на нас сразу. Не будем спешить. Сначала выясним, что от нас нужно. Вот один из гвардейцев идет к нам. Это ваш знакомец, Арман?

— Он самый, — и Арман воскликнул: — Кого я вижу! Бурвиль, вот так встреча! Давненько вас не видал. А где ваш товарищ?

— Готье в карауле. Очень рад вас видеть, Арман. Познакомьте меня с вашими спутниками.

— Пьер де Моль и Серж де Бурже. А это Мишель де Бурвиль. Один из самых славных гвардейцев. Присоединяйтесь к нам, Мишель!