Сказки старого, нового и иного света (2 изд.)

И вот сначала один встречный, затем другой, а после и третий сказали одно и то же. Ступайте-де, сударь, на юг, в провинцию Гасконь, в городок Арманьяк, где живут самые пьяные и самые драчливые дворяне во всей Франции. Они только и делают, что пьют крепкое вино, ссорятся и дерутся на дуэли, поэтому почти все переубивали друг друга, оттого в тех краях женихов мало, а невест много. Правда, третий из встречных, самый добрый, идти в Арманьяк отговаривал, ибо это очень опасно — чужаков там задирают еще больше, чем своих.

Но виконт нищеты боялся сильней, чем лихой смерти, и совета не послушался.

Скоро иль не скоро, но скорее скоро, чем нескоро, добрался он до города Арманьяка и сел в трактире, где пили и шумели смуглые, говорливые южане, — чтобы приглядеться и прислушаться.

Не просидел он и пяти минут, как к нему пристал некий шевалье и сразу повел дело к ссоре, сказавши, что шляпа чужака с дурацким северным выговором похожа на воронье гнездо. У гасконца у самого перо на берете было облезлое, однако виконт, будучи обходительным юношей, этого говорить не стал. Он попробовал перевести разговор в шутку, а когда не получилось, хотел уйти, но шевалье обозвал его трусом, и тогда, делать нечего, пришлось вызвать грубияна на поединок. В трактире все обрадовались, пошли во двор смотреть, как шевалье (это был главный местный забияка) проткнет молокососа.

Но никто никого не проткнул. Наш юноша превосходно управлялся с клинком, ибо в родительском замке никаких развлечений, кроме фехтовальных упражнений, не имелось, а в холодное время года это был единственный способ согреться. Поэтому виконт очень быстро выбил у противника шпагу, а после первый протянул ему руку, да еще извинился, если чем-то невольно его обидел. Вдвойне обезоруженный, гасконец немедленно объявил славного юношу своим лучшим другом и через пять минут уже угощал его вином. Так уж устроены южане, у них горячее сердце и во вражде, и в дружбе.

Некоторое время спустя виконт завел разговор на интересующую его тему. Спросил, есть ли где-нибудь неподалеку красивая девица иль молодая вдова, притом чем больше у нее приданое, тем менее красивой и менее молодой может быть невеста.

«Есть, — отвечал шевалье. — Очень богатая, коли уж для вас это главное, довольно молодая, и, пожалуй, даже красивая — ежели вы ничего не имеете против синих волос, ибо они у этой дамы цвета спелой сливы. Ее и зовут мадам Синевласка. Но должен, друг мой, предупредить вас, что…».

«Как это — синие волосы? — удивился юноша не дослушав. Очень уж он заинтересовался столь необычным обстоятельством. — Неужто от природы?».

«В ранней юности они были голубыми, а потом становились все синее и синее».

«Что ж, к этому, наверно, можно привыкнуть. Если она в самом деле очень богата», — молвил виконт.

«Это первая богачка во всей Гаскони», — уверил его шевалье.

Первая богачка в хвастливой, но беспортошной Гаскони — это, верно, не бог весть что, подумал про себя юноша, но вслух говорить такого не стал, чтобы не обижать собеседника. К тому же в его положении привередничать не приходилось.

Погруженный в свои раздумья, виконт пропустил мимо ушей то, что продолжал говорить приятель, пока не расслышал слова:

«…Так она схоронила и восьмого». «Кого восьмого?» «Мужа. Я же говорю, она восьмой раз вдовеет, и ни один супруг не дожил до конца медового месяца. Потому я и заклинаю вас не свататься к госпоже Синевласке. Мужья у нее сгорают, как свечки», — сказал шевалье.

Наверное, ее мужья были больные или слабые, а я здоров и крепок, подумал наш герой. Авось не помру. А если и помру, лучше умереть богатым, чем прозябать в нищете.

Не будем осуждать его за эту глупую мысль — он ведь был очень молод, к тому же нищему виконту живется намного трудней, чем нищему крестьянину.

Яркое южное солнце стояло еще высоко, а нетерпеливый молодой человек уже шагал туда, где обитала богатая вдова.

По дороге ему попадались обширные поля, тучные стада, густые леса, крепкие мельни. Он спрашивал, кто владеет этими угодьями, и ответ все время был один и тот же: «Маркиза Синевласка». Тогда виконт переменил свое мнение о гасконских богачках и зашагал быстрее, не чувствуя усталости.

Перед самым закатом, пройдя по владениям маркизы не один лье, он увидел на зеленом холме превосходный дворец. Вынул из узелка платье, башмаки с блестящими пряжками. Переоделся, переобулся, расчесал волосы. Сердце его колотилось от волнения. Юноша еще не видел госпожи великолепного поместья, а уже почти в нее влюбился. Про синие волосы думал, что это, пожалуй, даже изысканно.

С таким богатством любая женщина покажется пригожей, но когда хозяйка вышла к гостю, она и в самом деле оказалась красавицей.