Сказки старого, нового и иного света (2 изд.)

Иной Свет на самом деле совсем не свет. Тамошние обитатели так его и называют «Несвет», но мы люди и звать оборотную сторону мира так не будем. Во-первых, пришлось бы озаглавить сказку «несветской», что придало бы ей совсем другой смысл. А во-вторых, на человеческих языках «несвет» звучит довольно обидно — ведь мы считаем, что Свет это хорошо, а его отсутствие плохо. Обижать же жителей темного царства никому не рекомендуется.

Темное оно не в переносном смысле — мол, там властвуют темные силы, а в самом прямом. Когда восходит солнце, иносветляне укладываются спать и встают, когда оно заходит. Вся их жизнь (которую они называют «нежизнь») проходит во тьме. Они не любят яркого света — он режет им глаза, а от солнечных лучей, даже просеянных через облака, у них чешется кожа.

Это целый мир, не меньше нашего и расположенный точно там же, просто в другом измерении, вернее в ином измИрении, поэтому обычно мы с иносветлянами проходим прямо сквозь друг друга, не замечая этого — разве что вдруг ни с того ни с сего пробежит мороз по коже. Само собой, оттуда «иным измирением» кажется наш мир. Иносветляне о нем знают, рассказывают о нем, то есть о нас, страшные сказки своим детям и пугают их людьми, точно так же как нас в детстве пугали сказками про ведьм или троллей, которые вообще-то вполне приличные члены иносветского общества. Иное дело — оборотни. Этих не любят и в Ином Свете, потому что никто не доверяет двойным агентам. Никогда нельзя со всей уверенностью знать, на кого они работают. В иносветском фильме ужасов оборотень — это какой-нибудь вроде бы добропорядочный, свой в доску вервольф, а на самом деле он бродит среди бела дня, когда все честные иносветляне крепко спят, и, допустим, щекочет маленьких бесенят, русалочек и фантомчиков, а они смеются во сне. Это очень страшно, ибо — не успел рассказать — у жителей Иного Света от улыбки начинается нехороший озноб, от смеха же они вообще заболевают. Когда им весело, они плачут, а в кино, на потешной комедии, ревут и сморкаются.

Но хватит страноведения. Сказка не любит длинных предисловий. Начинаем.

Нежили-небыли на темном несвете муж с женой — упырь и фифинелла (так называют гоблинов женского пола). Это были весьма достойные и почтенные нелюди, и рос у них умненький, хорошенький мальчик по имени Макабр. Хорошеньким он считался по тамошним меркам — на нашем свете его сочли бы маленьким монстром. Макабрик уродился в маму, то есть появился на несвет гоблином: острые уши торчком, желтые тигриные глаза, длинный-предлинный нос, а чихнет — летят огненные искры. От папы он унаследовал только привычку спать в гробу и любовь к людям. Упыри, вампиры и вурдалаки испытывают врожденную симпатию к нашему человеческому роду и считают своей миссией его протемнение — то, что у нас называется просветлением. Поэтому они по ночам делают вылазки в мир людей: слегка покусывают их, чтобы ввести целительную вакцину.

Папа-упырь самоотверженно трудился пять ночей в неделю, очень уставал, но знал, что делает благое дело. Укушенный человек обретает способность видеть обе стороны мира — и светлую, и темную, а это позволяет достичь мудрости. Но людей миллиарды, кусать не перекусать, упырей же, вампиров и вурдалаков в Ином Свете только шестьсот шестьдесят шесть, и им не разорваться. Потому-то среди людей так мало мудрецов.

У иносветлян детей отдают учиться не в одинаковые школы для всех, как у нас, а исключительно в специализированные, ибо какой смысл обучать вместе гремлина и тролля, или фантома и кицунэ? У них разные таланты и в нежизни им пригодятся совсем разные навыки. Ночной мир намного разнообразней нашего, и никто там не удивляется тому, что один обитатель непохож на другого. Человечество кажется им ужасно скучным: у всех одна голова, два уха, руки-ноги, и только три цвета кожи.

Макабрика сначала отдали в школу для маленьких гоблинов, но папина кровь взяла верх, и мальчик попросился в другую, вурдалачью, с преподаванием ряда предметов на человеческом языке. Решил стать людоведом.

На уроках школьникам объясняли, как странно устроен Свет, рисовали нелепое устройство человеческого тела, показывали картинки домов и «городов» — огромных скоплений плотно сдвинутых кубов, и внутри каждого тесные клетушки, в которых почему-то любят селиться люди. Всё это было диковинно и жутко.

Из Несвета в Свет ведет некоторое количество «рубежных врат» или просто «рубежей». Врата запираются на ключ, и на них висит табличка: «Не входить! Опасно!».

Был «рубеж» и в подвале школы. Ключ хранился в сейфе у директора.

Перед вратами иногда проводили уроки: вешали экран, и дети смотрели учебные фильмы про человеческий мир, снятые скрытой камерой — будто заглядывали через окошко в другое измирение. В старшем классе школьников возили туда на экскурсии — глубокой ночью, на специальном невидимом автобусе и, конечно, только в безлюдные места. Экскурсионный автобус летел над океаном, над горами, а над городами поднимался повыше, так что можно было рассмотреть только множество ярких огоньков.