Сказки старого Вильнюса II

– Я бы, пожалуй, проверил, что будет, если ты согласишься переночевать со мной в этой квартире на Палангос. Мне почему-то кажется, все дело именно в ней. Хотя, конечно, никаких доказательств. Только смутное ощущение.

– Должна сказать, что столь хитроумным способом меня еще кавалеры в гости не зазывали, – улыбнулась Бета.

– Куда им, твоим кавалерам.

И рассмеялись – в точности как вчера, практически на ровном месте, воспользовавшись первым попавшимся поводом, потому что смеяться вместе – это огромное удовольствие, грех такое упускать.

…Когда успокоились, сказал:

– Мне, конечно, очень страшно тебя туда звать. Потому что я же не знаю, что потом будет. И здорово опасаюсь, что наваждение рассеется. И мы проснемся первого августа. А потом второго, третьего, и так далее, как все вокруг. И быстренько доживем до первого сентября – в этот день я там поселился. Вот, кстати, интересно, я снова приду туда с риелтором? До сих пор ни одного двойника не встретил, а уж как искал. Впрочем, двойник – это как раз ладно бы. Наверняка с ним можно поладить. И зажить дружной коммуной на радость всем адептам прикладной темпорологии. Что меня по-настоящему пугает – я же могу проснуться второго сентября, причем совершенно один, потому что знакомство с тобой мне примерещилось… Впрочем, есть и более оптимистические версии развития событий.

– Например?

– Может быть, ты застрянешь в этом лете вместе со мной?

– Думаешь, такое возможно?

– Конечно, нет. Но все, что происходит со мной в последнее время, невозможно. Каждая секунда моей жизни – невозможна. Так что вопрос лишь в том, какое именно невозможное решит с нами случиться. Пока не попробуешь, не узнаешь.

– Господи, какой все-таки бред, – вздохнула Бета. – И ведь зачем-то я тебя слушаю. Более того, я и в гости к тебе пойду. И ночевать останусь. И обниму тебя крепко-крепко, чтобы не смел никуда исчезать без меня. Ни в какое дурацкое второе сентября. Ты что! Даже думать об этом не желаю.

– Ты серьезно?

– Совершенно серьезно. Только знаешь что? Я должна взять с собой Бите. Потому что, с одной стороны, я тебе, конечно, не верю. Мне приятно думать, что все это – такой специальный сложносочиненный розыгрыш. Психологический тест из серии: «Достаточно ли влюбленная вы дура?» Может, ты вообще проводишь какой-нибудь дурацкий эксперимент. И черт с тобой, проводи, я не против. Но если вдруг ты все-таки говоришь что-то вроде правды, тогда… Ну, в принципе ничего страшного, именно сейчас я вполне могу позволить себе исчезнуть. Перевод сдала, мама умерла два года назад, а все остальные распрекрасно без меня обойдутся.

А вот кошку надо кормить, что бы ни случилось.

Сказал:

– Ты абсолютно права. Кошку надо кормить. Конечно, мы возьмем Бите. Я даже могу понести ее лоток.

– Вот именно эти слова, – вздохнула Бета, – я мечтала услышать от мужчины всю жизнь. Ты – мой герой.

Сам не заметил, когда перестал бояться, что все пойдет как-нибудь не так. Но факт – перестал. Видимо, еще по дороге, пока шли пешком от Ужуписа до улицы Палангос, через весь Старый Город. Потому что, вставляя ключ в замочную скважину, был храбр, как никогда прежде.

Это было такое счастье – ничего не бояться.

И когда поутру они проснулись – все трое одновременно – не потянулся за телефоном, чтобы посмотреть дату. Главное, что Бета рядом, никуда не исчезла, и серая кошка по имени Бите сидит на подоконнике, значит, остальное уладится как-нибудь само.

Но телефон сразу цапнула Бета.

– Ты не менял настройки? – строго спросила она. – Правда, что ли, десятое июня? То есть, вообще все – правда? И ты – правда? И я?

Пожал плечами.

– Вот уж не знаю, правда ли мы с тобой. А что касается даты, можем выйти за свежей газетой. Тем более, никакой еды в доме все равно нет. Кроме кошачьей.

– Десятое июня, – повторила Бета. – Ну ничего себе. Десятое июня! Влипла я, получается, в твое вечное лето. И это что, навсегда?

– Не знаю. Но очень надеюсь, что так. Хотя, конечно, опасаюсь, что ты со мной заскучаешь.

– Ничего, – отмахнулась Бета. – Если заскучаю, схожу в кино, и все как рукой снимет. В любом случае это случится еще очень-очень нескоро. Например, позавчера.

Переулок Пасажо (Pasažo skg.) Черный ветер

– Черный Ветер. Приближается Черный Ветер.

Очень ее боялась.

С виду совершенно обычная старушка. Вовсе не отталкивающая. Напротив, красивая. Из тех, кто с возрастом истаивает до прозрачности, щиколотки и запястья у них становятся тонкими как у детей, морщинистая кожа нежна как мятый маковый лепесток, а темно-карие когда-то глаза выцветают до янтарной желтизны. Юта и сама не отказалась бы постареть именно так, но знала, что ей не светит – другой тип, увы. Мясистое лицо, крупные черты, широкая кость, кровеносные сосуды слишком близко к поверхности кожи – пока все это не мешает казаться условно привлекательной, но с возрастом придется превратиться в печального краснорожего бульдога, и лучше свыкаться с такой перспективой заранее, не пестуя иллюзий.