Сказки старого Вильнюса III

– Очень мило, что ты оставил в раковине всего одну чайную чашку, – сказала Рут. – Но это не облегчило мою участь. Скорее наоборот. Я эту чертову чашку уже несколько минут тру, никак не могу ни домыть, ни просто отставить в сторону. Что, в целом, успокаивает. Нормальный такой себе сон, из разряда особо дурацких. Впрочем, теперь появился ты, и это отлично. Есть кому пожаловаться, что у нас тут сейчас зима – несложно было догадаться заранее, но я, конечно же, не догадалась, взяла с собой полный чемодан футболок и сарафанов, а здесь плюс одиннадцать, лютый аргентинский август, для них все равно что февраль, а больше всего это похоже на наш виленский октябрь, который как раз наступит, когда я вернусь домой. Данкины свитера мне велики, но ничего не поделаешь, хожу, надев один на другой и закатав рукава, такая смешная короткая толстая тумбочка, видел бы ты! Зато нынче побывала в квартале Палермо искала там дом Борхеса; как ни странно, нашла. Познакомилась в соседнем баре с прекрасной безумной англичанкой, она уже несколько лет тут живет. Узнала от нее имена двух главных местных ветров: юго-западный Памперо и юго-восточный Судестада, мальчик и девочка; уверена, что у них роман, и они счастливы вместе, хотя дуют, конечно, по очереди. Я сейчас очень лирически настроена, вот и выдумываю всякую чушь. Зато могу хвастаться, что в Буэнос-Айресе у меня уже целых четыре друга: два ветра, англичанка и Борхес. Но мне все равно мало. Я по тебе скучаю, представляешь? Гуляла сегодня, глазела по сторонам и думала: «Вот бы показать это Эду»… Ох, прости! Ты просил не сокращать твое имя, я помню. Но я не нарочно. Оно само!

Сказал:

– И черт с ним. Я так рад, что ты по мне скучаешь! На таких условиях можешь сократить меня хоть до одной буквы Э.

– Похоже, к тому все равно идет, – усмехнулась Рут. – Но учти, если завтра выяснится, что ты снова помнишь, как я мыла посуду на кухне, и этот наш разговор, я буду все отрицать. Неловко наяву признаваться почти незнакомому человеку, что соскучилась. А во сне само вырвалось. И почему-то нормально. Как будто так и надо. Такой уж дурацкий сон.

– Отличный сон. Но договорились, наяву я тоже сделаю вид, будто ничего такого не слышал. И сам не стану говорить, что счастлив тут, как последний дурак – просто от того, что живу в твоем доме, хожу по твоему городу, кормлю твоего кролика, и вдруг выясняю, что у тебя полотенца такого же цвета, как мои, и простыни, и Моцарт…

– Мой Моцарт такого же цвета, как твой?

Смеялись совсем как наяву. Только Рут при этом продолжала терзать чашку. Похоже, действительно не могла перестать ее мыть.

Добавил, досмеявшись:

– И письма я тебе наяву не отправлю. Потому что письма – это уже совсем страшный компромат на меня. Взрослые люди такого друг другу не пишут. А я уже штук восемь накатал.

– Нет уж, письма пожалуйста, отправь, – строго сказала Рут. – Потому что, во-первых, все равно проговорился. А во вторых, я же действительно скучаю.

Зря, что ли, ты снишься мне каждую ночь?

Молчал, совершенно потрясенный тем, как складывается их разговор. В такой ситуации уже все равно, кто кому снится. И как это вообще возможно. И кто сошел с ума, вернее, кто сошел с ума первым. Потому что теперь-то, пожалуй, оба. И, господи, как же это хорошо.

– Слушай, – сказала Рут, – я тебя особо не расспрашивала, хотя ужасно хотела. Но наяву казалось бестактным лезть в чужие дела, я так не могу. Но сейчас-то можно, а даже если нельзя, все равно спрошу: а чего тебя вообще понесло в Вильнюс? Да еще на целых два месяца. Какие у тебя здесь дела?

– Абсолютно никаких. То есть, одно дело теперь есть: присматривать за твоим кроликом. Но это все.

– Ты приехал в Вильнюс, потому что захотел возиться с чужим кроликом? Я правильно тебя поняла? А не проще было завести своего?

– Не совсем так. Я приехал в Вильнюс потому, что здесь нашлось бесплатное жилье на достаточно долгий срок. Ну, просто твое объявление первым на глаза попалось. А мне было почти все равно, куда, лишь бы поехать. Лишь бы начать.

– Начать – что?

– Новую жизнь. Такую, как всегда хотелось. Переезжать из города в город, задерживаться где-то на месяц, где-то на полгода, как пойдет, чтобы не туристом по достопримечательностям проскакать, а пожить по-настоящему, втянуться в городской ритм, обзавестись привычками и предпочтениями, с кем-то познакомиться, что-то начать понимать, а потом – рррррраз! – и дальше. Еще куда-нибудь. Вообще-то для такой жизни надо быть богачом. Но я, как и ты, грабить банки не умею. Бонни и Клайда из нас не выйдет, это я уже понял. Но может оно и неплохо?