Сказки старого Вильнюса III

В пятницу вышел из дома задолго до семи. Добирался до улицы Лабдарю даже не самой дальней, а вообще не дорогой, нарезая по городу хаотические, постепенно сужающиеся круги. Заставлял себя притормозить, напоминая: время, время! Вспомни о времени. Сегодня оно идет гораздо медленней, чем ты. Пил сидр в кафе на Пранцишкону и Швенто Казимеро, вино на Литерату, кофе на Траку, Вокечю и Пилес; выпил бы и того, и другого, и третьего еще в доброй дюжине приглянувшихся мест, но сколь бы ненасытен ни был человеческий дух, возможности прилагающегося к нему брюха обычно драматически ограничены. Видимо, поэтому в половине седьмого зашел все в тот же «Кофеин» на Вильняус и купил кофе на всех. Холодный апельсиновый для Габии с синей челкой, крепкий лаконичный «Flat White» для длинного Даниэля, миндальный капучино для Греты Францевны — вдруг согласится попробовать? Холодное какао с мороженым для Эрика — дети обычно не любят кофе, сам в его годы терпеть не мог эту горькую дрянь. И приторное «беличье» латте для Файха — еще раз, чтобы проняло. Пусть выпьет за здоровье Марины, где бы она сейчас ни была. Кто бы ею сейчас ни был. А если не осилит всю порцию, ничего, я допью.

Плотно закрыл все стаканы крышками, кое-как ухватил этот букет и понес. Идти-то всего ничего — через двести метров, перед банком свернуть налево, в большой проходной двор, где всего два неожиданных поворота спустя выходишь на территорию, безжалостно оккупированную немецким захватчиком в розовых шортах. Прямехонько под его балкон.

Сказал столпившимся наверху:

— Если никто не спустится, чтобы открыть мне дверь, я уроню все эти стаканы. И вы останетесь без кофе. Тогда ничто не будет отвлекать нас от занятий.

Файх материализовался внизу буквально секунду спустя. Распахнул дверь. Сказал:

— Кофе на всех! Прекрасная идея, спасибо! И как я до сих пор без тебя обходился?

— Это ты уже говорил. В Жверинасе.

— Помню. Но ответа на этот вопрос у меня по-прежнему нет. Проще уж представить, что без тебя меня вовсе не было. А потом я приснился тебе, и понеслось. Это хотя бы более-менее логично.

— Если ты мой сон, какого черта ты все время говоришь по-немецки?

— Видимо, просто для смеха. У тебя довольно своеобразное чувство юмора. Но я не в обиде. К тому же для нашей Греты Францевны это, пожалуй, единственный шанс.

Очень хотел переспросить про Грету Францевну: что за шанс? Почему последний? Шанс — на что? И вообще, при чем тут она? Но почему-то не решился. И, вопреки недоумению и любопытству, был уверен, что правильно сделал.

Грета Францевна, чье кресло снова вынесли на балкон, выглядела сегодня бодрой и посвежевшей. С удовольствием приняла угощение, поблагодарила, попробовала. Сказала: «Как вкусно!» — и глаза ее заблестели от набежавших слез. Но щеки остались сухими.

— Ты угадал, с апельсином — мое любимое, — обрадовалась Габия.

— Спасибо! — восторженно выдохнул Эрик.

— Всегда хотел, чтобы капучино было хотя бы вдвое крепче, чем обычно готовят в кафе, — сказал Даниэль. — И вот, оказывается, где-то такое делают!

— Ты очень злопамятный человек, — усмехнулся Файх, пригубив свою порцию.

— Нет, просто экономный. Решил, что это единственный напиток в меню, которого гарантированно хватит на двоих.

— Твоя правда. Оставлю тебе половину, не жалуйся потом. Габия, ты готова к уроку?

— Конечно, готова. Хороша я была бы, если бы упустила такое развлечение!

Подумал: «Надо же, она больше не растягивает гласные». И не удержался, спросил:

— А на других языках ты теперь тоже не заикаешься?

— Ты заметил, да? — обрадовалась она. — Но как?

— Ты перестала говорить нараспев. И вообще изменилась. Не могу сказать, в чем именно, я же тебя почти не знаю. Но сегодня ты выглядишь очень храброй и веселой. Я не к тому, что раньше ты казалась печальной трусихой. Просто ни эти качества, ни их отсутствие не бросались в глаза. А теперь бросаются.

— Правда? — обрадовалась она. — А еще у меня глаза теперь голубые. Никто, кстати, до сих пор не заметил, даже удивительно. Правда, меня мама еще не видела. Вот как ей объяснить, ума не приложу.

— Сочини какую-нибудь историю про контактные линзы нового образца, которые надо носить не снимая и менять раз в месяц под присмотром специалиста, — предложил Анджей. — Сейчас технологии развиваются так стремительно, что какой бред ни выдумай, непременно окажется похож на правду. Сколько раз убеждался.

— А что произошло с глазами? — спросил Файх. — Почему поголубели? А раньше какие были? Карие? Я, каюсь, не обратил внимания. Рассказывай по порядку.

— Если по порядку, то начать надо с того, что я решила поставить эксперимент, — сказала Габия. — Сейчас объясню, какого рода. Совершенно очевидно, что и с Мариной, и с Эриком случились очень необычные происшествия, верно? Сразу приходит в голову, что это связано с твоей будущей книгой: час, прожитый, чтобы стать ее эпизодом, оказывается чуть ли не интересней, чем вся предыдущая жизнь. И я захотела проверить… — Она замялась, подбирая слова.