Сказки старого Вильнюса III

Погода в день приезда была совершенно отвратительная. То есть примерно такая же, как в Москве. Раса, конечно, потом говорила, что плюс пять в самом начале марта — это, напротив, прекрасная погода. И противная мелкая морось — это тоже прекрасная погода, просто потому что она — не снег.

Но говорить можно все что угодно; всякому здравомыслящему человеку понятно, что прекрасная весенняя погода начинается с плюс пятнадцати. А умеренно хорошая — с плюс десяти. Поэтому мысленно поставила Мирозданию двойку за поведение. Мироздание, впрочем, и бровью не повело. Сразу видно, что у него родители дневник не проверяют. Потому что наше бедное маленькое Мироздание — круглая сирота. Какой с него спрос.

Примерно такими рассуждениями развлекала себя по дороге от вокзала. Брела почти наугад, не в силах лишний раз свериться со специально распечатанной картой — все-таки ужасно не выспалась из-за пришедших задолго до рассвета пограничников, и даже тройной кофе, любезно предоставленный сердобольной проводницей, не особо помог. А тут еще чертова погода. В такой день разумный человек вообще из-под одеяла не вылезет, о прогулке по улицам и речи быть не может. Если только вы — не бедный странник, которому решительно некуда деваться.

К счастью, не заплутала. Улица Лигонинес нашлась сразу, а гостиница — почти сразу. То есть сперва просто проскочила мимо, сунулась было в большой отель с забавным названием «Мано Лиза»[7] и портретами Джоконды во всех окнах первого этажа, но тут же осознала ошибку, вернулась в начало улицы и позвонила в дверь, украшенную вывеской столь неприметной, словно владельцы гостиницы играли с клиентами в прятки и выигрывать любили больше, чем заполучать жильцов.

Дверь открыла полная рыжая женщина, похожая — не на настоящую лису, а на загримированную для этой роли актрису детского театра. Белокожая, зеленоглазая и такая красивая, что за одну лишь возможность на нее смотреть цену смело можно было поднимать как минимум еще на десять евро.

Рыжая улыбнулась и сказала:

— Мы вас ждали.

Подумала: «Господи, хорошо-то как. А ведь, казалось бы, всего три слова. Два местоимения, один глагол. Но произнесены с единственно верной интонацией, в правильном месте, в нужный момент. Воистину, миром правит контекст».

Сказала:

— А я, так уж вышло, с гостинцами.

И вывалила на стойку администратора увесистый пакет с конфетами.

Рыжая так удивилась, что даже зажмурилась. Спросила:

— Это все нам? А почему?..

Честно ответила:

— Просто я люблю ездить с гостинцами. Как будто у меня везде, в каждом городе, по всему миру родня.

— А на самом деле родни нигде нет?

В чьих угодно устах этот вопрос прозвучал бы бестактно. Но у рыжей получилось совершенно естественно. В ее голосе не было ни жалости, ни даже вежливого сочувствия, лишь искренняя заинтересованность и радость понимания. Так радуются иностранцы, изучающие язык, — хоть о больницах им рассказывай, хоть о похоронах, а первой реакцией будет восторг: «Ух ты! Все слова знакомые!»

Кивнула:

— Да, на самом деле никакой родни нет. В моем случае оно даже и неплохо. Режиссеры — самые одинокие люди на свете. По природе и в силу своего положения. Если вовремя это признать и не метаться в попытках доказать обратное, потом очень легко живется.

— Тогда хорошо, — невозмутимо согласилась рыжая. И принялась разворачивать первую конфету.

Вот молодец. Совсем не церемонится. Все бы так.

За завтраком оказалась одна.

— Не сезон, — объяснила рыжая. — С октября по май три постояльца сразу — это уже почти чудо. Обычно один-два. Вот и сейчас…

— Только я?

— Вы и еще один гость. Очень приятный господин из Португалии. Но к завтраку он не выйдет. Когда приехал, сказал, что больше всего на свете хочет как следует выспаться. Ну и спит теперь, конечно.

Рассеянно кивнула. Прикинула: если номер стоит всего тридцать пять евро в сутки — это сколько же они зарабатывают с одним-двумя постояльцами? Похоже, совсем мало. А ведь еще аренду платить, электричество, отопление, вода — ужас какой. Как вообще выживают?

Не удержалась, спросила. Ожидала услышать поток жалоб, но рыжая легкомысленно отмахнулась:

— Ой, да прекрасно! Лично мне даже нравится, когда гостей мало. Каждому можно уделить достаточно внимания, не то что летом.

Удивилась. Какой, однако, оптимистический подход. И, увы, совсем не деловой, что по нашим временам равносильно безумию. Впрочем, вероятно, рыжая просто наемный работник и проблемы владельцев ее не касаются.

Уходить из уютной столовой не хотелось. Теоретически понимала, что рассиживаться глупо: там, за окном, ждет, во-первых, подруга юности; повидать ее будет как минимум любопытно. А во-вторых, совершенно незнакомый город, ради которого, строго говоря, и приехала, воспользовавшись первым же мало-мальски убедительным предлогом. И времени на знакомство не так уж много.

Но плюс пять. Но противная морось. Но слякоть под ногами. Полной идиоткой надо быть, чтобы добровольно выйти наружу.

Сказала рыжей, которая любезно поставила на стол уже третью по счету чашку кофе: