Сказки старого зоопарка (СИ)

Порядок действий при обнаружении первобытных животных прописан четко — обмерить, сфотографировать, упаковать, доставить контейнер к Транссибу, загрузить в вагон-рефрижератор и отправить в столицу. Так и сделали, но дизель-генератор оказался неисправен, температура поднялась, лед потек — и аккурат посередь дороги поездная бригада заметила, что в вагоне кто-то хнычет и топчется… В ближайшем городе вызвали ветеринара из местного зоопарка. Угрюмый, похожий на волка парень осмотрел мохнатого младенца и констатировал «На выход. Не довезете».

Так мамонтенок попал в зоопарк. Он был слаб, еле стоял на ногах, почти не спал, отказывался есть и пить. Лишь озирался по сторонам, мотал хоботом и громко трубил «уа, уа». Наудачу попробовали отправить его в слоновник. Но в жарком помещении мамонтенку сделалось дурно, да и дальние родственники явно не обрадовались прибавлению в семействе. Пришлось вернуть детеныша в открытый вольер под навес, и кормить насильно, вливая в упрямый рот подслащенное горячее молоко.

Дни складывались в недели, положение мамонтенка оставалось неопределенным. Детеныш повис между жизнью и смертью, его унылые вопли наводили тоску на служителей и пугали зверей, жалкий вид вызывал отвращение, в шерсти завелись насекомые. У ветеринара опускались руки, он все чаще задумывался — не милосерднее ли избавить малыша от страданий? Но юннат Лаврик считал иначе.

Сутулый, низкорослый парнишка из нищей семьи был самым неудачным в кружке. Его острые локти смахивали со столов пробирки, косолапые ноги спотыкались о все пороги, разобрать его сбивчивую картавую речь мог лишь Рувим Есич, бессменный и бесконечно терпеливый воспитатель юных любителей природы. Плюс ко всему мальчишка уродился огненно-рыжим, усыпанным мелкими крапчатыми веснушками. Товарищи не любили его и поколачивали бы, но драчунов выгоняли безоговорочно. Впрочем, как и нарушителей правил — увидев рыжего дурачка в загоне у мамонтенка юннаты не замедлили обратиться к Рувиму Есичу за подмогой. Увы, избавиться от недотепы не вышло.

Для начала Лаврик убедил мамонтенка поесть — поставил бутылки с молоком в снег и споил их детенышу почти ледяными. Потом вычистил свалявшуюся рыжую шерсть тем же снегом и вычесал крупным гребнем. И, наконец, уселся на кучу сена, раскрыв объятья новому другу. Сытый мамонтенок положил голову мальчику на колени и захрапел. Он спал десять часов — в зоопарк уже успела примчаться разгневанная мамаша горе-юнната, пообещать милицию, суд и совершенно несуразные вещи. Но все обошлось. А мамонтенок с того дня пошел на поправку.

Еще долго он отказывался брать пищу у других служителей, мотал башкой, пискляво трубил и топал ногами. Но Лаврика узнавал сразу, принимал у него и молоко и сено и яблоки и даже горькие порошки, прописанные ветеринаром. Едва заслышав шаги мальчишки, мамонтенок вприпрыжку бежал к решетке, виляя куцым хвостом. А потом обнимал друга хоботом, прижимался к нему башкой и пыхтел от счастья.

Малыш быстро научился играть — гоняться за мячом, приносить палку, находить спрятанные в карманах конфеты и с аппетитом поедать их. Поглядев на возню, Рувим Есич посоветовал Лаврику дрессировать подопечного — и затея превзошла всякие ожидания. Мамонтенок оказался сообразителен, быстро освоил простые команды и вскоре устраивал целое представление к вящему восторгу посетителей — становился на передние и задние ноги, садился, ложился, трубил, протягивал букетик цветов даме из публики.

Вдохновленный успехами Лаврик попробовал выучить питомца читать, но не преуспел — смысла букв мамонтенок не разобрал и запоминать их отказался. А вот картинки с предметами оказались ему понятны. Он хоботом листал альбом с карточками, выбирал нужное «яблоко», «веник», «слон» и приносил другу. Память у лохматого умника оказалась великолепная, через пару месяцев он научился объяснять, чего хочет — приволакивал карточку «мяч» чтобы поиграть или «дождь» чтобы его лишний раз полили из шланга. Постепенно запас картинок дошел до сотни — хоть ай-кью тестируй, как невесело улыбался директор. Чувствительный хобот тоже оказался чудесной штукой, не хуже человечьей руки — мамонтенок одинаково ловко разбивал им арбуз, завинчивал гайки или поворачивал ключ в замке. Служители с ужасом поняли, что никакие запоры не удержат хитреца в клетке, реши он отведать воли. К счастью зверя не манила свобода.