Сказки старого зоопарка (СИ)

От нежного поцелуя в морщинистую щеку у Улугбека едва не помутился рассудок. «Любит! Меня! Меня любит» возгласил внутренний голос, к счастью разум тотчас заглушил страстные порывы. Несколько дней Улугбек пребывал в расстроенных чувствах. Настырная Лана тем временем сумела раздобыть кассетный магнитофон, попросила шимпанзе сказать что-нибудь умное, забрала записи и исчезла — тратить летние каникулы на вонючий зверинец девушка не планировала. «Не всякий Эрот прекрасен и достоин похвал, а лишь тот, который побуждает прекрасно любить» вздохнул Улугбек. Он утопил печаль в гранатовом соке, заел бананами и отрекся от нежных сетей Афродиты. Но история не закончилась.

Через месяц пришел запрос из Сочинского института приматологии. Грамотная обезьяна вызвала интерес у ученых и оказалась подходящим объектом для изучения психической активности человекообразных. Возмущенный директор сперва ответил решительным отказом, обещал жаловаться в вышестоящие инстанции и наотрез отказался отдавать Улугбека. Конфликт поднялся до уровня министерства, в зоопарк прибыла комиссия, запахло проверкой бюджета. Прослышав, что друг может лишиться должности, шимпанзе заявил, что поедет по доброй воле. Взял в дорогу Аристофана и свежий выпуск «Науки и жизни», спокойно погрузился в транспортную клетку и отбыл в Краснодарский край без малейшего сожаления. Директор опасался, что навсегда. Тем не менее вольер оставил свободным и книги с полки не разобрал.

Шимпанзе вернули в зоопарк ранней весной. Улугбек выглядел отощалым, облезлым и ко всему безразличным, лысую голову обрили начисто, на лбу появился шрам. День за днем бедняга грелся на скудном солнышке, выбирал из шерсти жирных блох, часами пережевывал пищу, молчал и скалился на служительниц — женщин он возненавидел надолго. Разговаривать он отказывался наотрез, книгами не интересовался, ел руками и вообще вел себя как настоящая обезьяна.

У директора надолго испортилось настроение — он винил себя в печальной участи Улугбека, старался хоть немного подбодрить друга, всеми правдами и неправдами добывал лучшие фрукты, лично вывозил на прогулку в садовой тележке. Со временем шрам затянулся, шерсть отросла заново, но шимпанзе выглядел столь же понурым и безразличным…

А в одну прекрасную ночь хитреца снова застукали в библиотеке. Поступило новое издание Даррелла и Улугбек не устоял. Искусство маскировки под дурака, в совершенстве освоенное шимпанзе, дало сбой. Директор обнял друга и на радостях даже не стал браниться. Шимпанзе остался доволен удачной шуткой. «Условный рефлекс — когда ты нажимаешь на кнопку и идиоты в белых халатах торопятся навстречу с бананами».

…Он до сих пор обитает в вольере. Плешивый, жирный, совсем седой, но еще грозный на вид самец. Лениво раскачивается на шине, греется на солнышке, сквозь полуприкрытые веки наблюдает за потоком любопытных людей. И порой донимает директора философским вопросом — куда он, Улугбек попадет после смерти? В человеческий рай с ангелами и арфами Pan troglodytes не берут, тем более некрещеных. На высокую радугу уходят терпеливые неразумные звериные души. А в аду и без шимпанзе тесно. Постаревший директор выслушивает сетования друга, подсовывает ему нового Пратчетта или Мартина, угощает спелой малиной и незаметно пожимает плечами. Он понятия не имеет, попадают ли в рай умные обезьяны.

Зверский поступок

Мышиный опоссум Бассомпьер Дюбуа он же Барсик являлся существом робким и незаметным. Размером он не особо превосходил крупную крысу и хотя выглядел куда симпатичнее, не торопился показываться публике. Питался сочными фруктами и мучными червями, никогда не капризничал, никогда не кусал служителя Петеньку, хотя тот отличался небрежностью и порой запаздывал с ужином. В полнолуние верещал и поскрипывал на сияющий диск, но стоило сторожу Палычу погрозить веником или рявкнуть что-нибудь угрожающее, как малыш падал на спину и прикидывался мертвым.

Как и все опоссумы Барсик плохо видел. Зато его развесистые уши-локаторы слышали тончайший писк комара, длинный розовый язычок ощущал малейшие оттенки вкуса, узкий нос втягивал едва заметные следы запахов, а цепкие лапки и белые волоски-вибриссы улавливали каждое колебание. Умница Барсик с закрытыми глазами опознавал, прогуливается ли мимо клетки легконогая практикантка Липочка, пришаркивает ли окончательно постаревший Рувим Есич, торопится ли решить вопрос менеджер Вячеслав. В настроении ли нынче слон Ганеша, не болит ли живот у мамонта Васи, привезли ли в грузовике недельный запас провизии, нового зверя или мешок картошки и извинения с базы. Свои соображения Барсик оставлял при себе.