Сказки старой мельницы

Работящий был Кузнец, ничего не скажешь, да только молчун великий, слова от него не дождёшься. Молча выслушает заказ, угли раздует, выполнит работу, молча деньги возьмёт и даже спасибо не скажет. А когда благодарят его, он даже бровью не поведёт, словно и не ему слово сказано.

Работы кузнецу в селе хватало. Кому лемех починить, кому лошадь подковать, кому гвозди нужны. Словом, без дела не сидел. Он даже дом свой ставить не стал, так и жил при кузнице.

Ходил он всегда в одной и той же одежде, искрами прожжённой, даже густая чёрная борода была вся в подпалинах. На лоб падали густые чёрные пряди волос, такие же густые и чёрные брови, почему-то тоже сильно опалённые, нависали над глазами и были сурово сдвинуты, словно Кузнец на что-то сердился. А глаз его никто не видел, потому что Кузнец никогда никому в глаза не смотрел, а всегда в землю, или в сторону.

Взрослые сторонились его, даже вроде как немного побаивались. Любопытные ребятишки повертелись поначалу возле кузницы, им огненное дело страсть как интересно! Да только Кузнец быстро спровадил их, а после даже близко не подпускал. За это ребятишки сильно его невзлюбили и дразнили, как только он показывался из кузницы.

Кузнец сердился, топал тяжёлыми ногами, грозил увесистыми, как большие молоты, кулаками, но беспечным мальчишкам и девчонкам это только азарта добавляло.

Однажды шёл Кузнец по краю села, а ребятишки на крыше старого сарая сидели. Увидели они Кузнеца, и давай его дразнить, да так разошлись, что прыгать стали, дразнилки обидные громко кричать. Уж так Кузнец рассердился! Подбежал к сараю и давай его трясти! Ребятишки перепугались, чуть с крыши не попадали, но сарай устоял, на совесть его строили.

Кузнец пошумел, успокоился, и пошёл было прочь, а несмышлёные ребятишки, оправившись от страха, увидели, что он уходит, начали ему опять дразнилки в спину кричать. Кузнец повернулся, упёр кулаки в бока и, прищурившись, стал смотреть на сарай, потом повернулся и пошёл дальше. Ребятишки, увидев это, раскричались ещё громче, празднуя свою глупую победу.

Но тут кто-то из них заметил, что из-под крыши сарая чёрный дым идёт. Сунулись ребятишки в чердачный лаз, а там уже дыма полно! Горит сарай! И лестница уже сгорела. Беда! Пришлось им прыгать с высокой крыши. Страшно, высоко, но не гореть же!

Ушиблись все, коленки, локти поразбивали, двое ноги сломали, а один руку. Переполох, конечно, на всё село. Прибежали взрослые с вёдрами, стали гасить огонь. Да куда там! Странный какой-то пожар. Льют в него воду, а вроде как не водой, а керосином заливают, огонь только шибче разгорается.

Так и сгорел сарай. И что странно: до мелких уголёчков сгорел, даже ни одной головни не осталось. Никогда таких странных пожаров в селе не видели.

Развели и разнесли перепуганных, ушибленных и раненых ребятишек по домам, кому шины на ноги, а кому трёпку, чтоб не лазили где попало, да с огнём не шалили.

Ребятишки все в один голос твердят, что огнём не баловались, а сарай не они, а Кузнец поджёг.

- Как же он его поджёг? - спрашивают родители.

- Посмотрел на сарай, он и загорелся, - отвечают дети.

Ну, родители в сердцах им ещё добавили, за выдумки.

Но некоторые всё же в душе сомнения и тайную обиду на Кузнеца затаили.

И вот случилось как-то везти воз сена с дальнего покоса отцу мальчишки, который, прыгая с сарая, сломал ногу. У отца дома дел полно, в другой бы раз сын сено привёз, да куда же ему со сломанной ногой. Нагрузил мужик телегу сеном по самое некуда, чтобы за один раз всё увезти. Сам рядом с телегой идёт, лошадь под уздцы ведёт, та еле копыта переставляет. Путь не близкий, солнце шпарит, с мужика пот градом, идёт он, ворчит, Кузнеца дурными словами поминает.

А тут и он сам в недобрый час на пути встретился. Прошёл, как всегда, молча, низко опустив голову, словно и не заметил мужика. Даже не поздоровался. И хотя Кузнец никогда ни с кем не здоровался, обидно на этот раз мужику стало.

Тут ещё как назло, только прошёл Кузнец мимо, как у телеги колесо отвалилось. Телега набок, всё сено на дорогу. Совсем мужику злость глаза застила. Плюнул он в пыль дорожную и пробормотал со зла:

- Чтоб ты провалился, колдун проклятый!

Кузнец-колдун даром, что уже далеко ушёл, остановился, словно эти обидные слова услышал. Обернулся, встал лицом к солнцу, отбросил волосы с глаз, и стал смотреть в сторону мужика. Тот даже поклясться готов был, что увидел, как огонь в глазах у Кузнеца-колдуна сверкнул, и тут же вспыхнуло ярким пламенем сено, рассыпавшееся по дороге.

Пока мужик лошадь из телеги выпрягал, пока в сторону её отводил, всё сено дотла сгорело, а вместе с ним и новая телега. Ударила кровь мужику в голову, подхватил он с земли камень и бросился на обидчика.