Сказки старой Москвы

– А что,… я, пожалуй, так и сделаю,… дам этому салату своё имя, а его рецепт засекретим,… и будет он теперь называться салат «Оливье»! Ха-ха,… вот уж ты здорово придумала,… и станем мы его подавать только по великим праздникам!… ха-ха! Ну, да это ладно, это всё потом, а сейчас ответь мне как твоё самочувствие,… изменения есть какие?… – обрадовавшись, что его рецепт пришёлся Глашеньке по вкусу, весело посмеиваясь, спросил её Люсьен.

– Ты знаешь,… того прежнего ощущения звериной озабоченности уже нет,… как-то оно сразу ушло, испарилось,… нет ни тревоги, ни неопределённости,… теперь всё ясно и понятно! А это значит, что я уже больше никогда не превращусь в зверя,… и пора бы нам возвращаться домой, да батюшку моего от негодяя Йорка освобождать!… – свободно вздохнув, уверенно заявила Глашенька.

– Ну, так идём же,… чего нам тут ещё ждать! А книгу с рецептами Йорка мы доверим реке,… пусть она все грязные колдовские записи смоет с её страниц, а оставит лишь чистую, белую бумагу, чтоб она уже никому и никогда не смогла навредить! – воскликнул Люсьен и бросил книгу в речку. Бурный поток тут же её подхватил и понёс далеко по стремнине очищать от злых писаний.

Ну а ребята, недолго думая собрались да во дворец подались. А там шум, тарарам коромыслом стоит. Йорк без своих рецептов совсем беспомощным сделался, даже завтрака генерал-губернатору приготовить не сподобился. Бегает своим шишкой-рогом трясет, а придумать ничего не может. А рог-то у него за ночь ещё больше вырос.

Тут уж и генерал-губернатор, с утра не отведав его кулинарной стряпни, приходить в себя начал. Потихоньку, тяжело, но начал. Пелена колдовская с его глаз слетела и смотрит он, а доченьки-то его любимой Глашеньки нигде нет. Враз вспомнил генерал, как над ним Йорк измывался, дурманом его каждый день потчевал. Схватил он Йорка за грудки, затряс изрядно да ответа требует.

– Ах ты, ирод!… пригрелся на моей кухне негодяй!… связями оброс, властью разжирел! Вот я тебя,… а ну говори блоха аглицкая, куда мою доченьку подевал!?… не то я из тебя весь дух вышибу, чёрт ты однорогий! – кричит, браниться на Йорка, вот-вот прибьёт. А тут и Глашенька с Люсьеном объявились.

– Батюшка,… здесь я! Вот она я,… из леса вернулась да не одна, а со спасителем нашим,… это Люсьен друг мой сердешный,… это он мне помог от заговора негодяя Йорка избавиться да прежней стать… – наспех пояснила Глашенька да к отцу в объятия кинулась, уж очень соскучилась, ведь давно не виделись. А генерал-то от счастья сам не свой, обнимает её, целует.

– Ах, доченька,… лапушка,… а я-то уж чуть было грех на душу не взял,… чуть ведь не прибил супостата этого аглицкого,… ох, хорошо ты вовремя нашлась,… спасибо другу твоему! Эй, охрана возьмите этого чёрта однорогого Йорка да уберите его подальше с глаз моих!… – скомандовал генерал, а сам радуется, одной рукой дочку обнимает, а другую Люсьену подаёт, привечает его, приветствует. И вот они уже познакомились, а ещё через пару минут у них и разговор завязался.

Люсьен генералу много чего интересного порассказал. И про прохиндея Йорка просветил, и про его колдовские замашки словечко замолвил. Ну и, разумеется, про то, как они с Глашей встретились и полюбились друг дружке, тоже не забыл сказать. А Глашенька рядышком стоит да всё подтверждает и на радостях головой кивает.

Ну а генерал-то как про их любовь услышал так сразу и благословил, говорит, лучшего жениха он и не желал бы. Вот тут-то все и сбежались, вся прислуга, все горничные, няньки, придворные, дворецкие, лакеи, и даже чинуши с бюрократами из канцелярии примчались. Радости и веселья на весь дворец. Все тут же к молодым кинулись. Поздравляют, обнимают, ликуют.

Не ликовал лишь один Йорк, он в каземате ныне, в угол забился, да за свой рог схватился. Испугался, забоялся, что-то с ним теперь генерал сделает. Но генерал, добрая душа, карать его особо не стал, отправил на кухню в подмастерья, лук да чеснок чистить. В городе же повелел весь Йорковский «fast food» отменить, и народ по-прежнему добротными кушаньями кормить.

Ну а вскоре должный срок подошёл, вот тогда взяли, да всем миром свадебку-то и сыграли. Весёлую, залихватскую, озорную, на всю Москву удалую. Долго потом ещё народ её вспоминал, всем она понравилась, всем её угощения по вкусу пришлись. Ну а что уж говорить про знаменитый салат Люсьена, да его люди до сих пор не забыли, и не только в Москве, но и по всей Руси-Матушке помнят…

Конец

Сказка о премьер-майорше Суворовой и мяснике Панкрате, вегетарианцам лучше не читать

1