Сказки темного города. Равновесие

– Помоги мне, – она едва могла справиться с мечущимся на кровати эльфом.

Присев рядом я крепко ухватила его за руки. Бабушка же приложила свои ладони к огромной ране на боку мужчины и спустя пару минут от нее не осталось и следа. Эльф перестал метаться и облегченно выдохнув погрузился в спокойный сон.

– Это последний, –бабушка вытерла пот, который градом стекал по ее морщинистому лбу.

– Бабуль, ты на переделе, – беспокойно вытерла я ее лоб своим платком. – Почему ты Клариссу не привлекаешь к этому? – осуждающе сказала я, поскольку знала, что моя подруга уже освоила должный уровень знаний и могла вовсю помогать бабушке здесь.

– Нет, еще рано, – она устало села на стоящий рядом стул.

– Как это рано? – возмутилась я и кивнула в сторону бесконечных рядов коек, на которых лежали исцеленные. – Ты же не выдержишь так!

– Мне и так недолго осталось, Фрэя, – бабушка посмотрела на меня потухшим взглядом, и я напряглась.

– Ты что такое говоришь? – трясущимися губами проговорила я.

– Нет, это случится не сегодня и не завтра, – поспешила успокоить меня она. – Но все же скоро случится. И когда случится, Кларисса должна быть полна сил, поскольку только она переняла то, чем я владею. Поэтому и не хочу, чтобы она раньше времени растрачивала свои силы. Всему свое время, – назидательным тоном ответила бабушка. – Но я не об этом хотела с тобой поговорить, – она встала и кивнув мне, давая понять, чтобы следовала за ней, направилась к одной постели, на которой лежал уже немолодой ведьмак.

Мужчина бредил, его пепельно-серое лицо периодически искажала гримаса боли и он то и дело норовил в бреду сорваться с кровати и бежать, но две молоденькие фейри зорко следили за тем, чтобы этого не произошло и в момент укладывали его обратно.

– Что с ним? – удивилась я, поскольку на его теле были залечены все раны и такого происходить не должно было.

– Он третий раз здесь уже после ранения, – нахмурившись сказала бабушка.

– И что? Ты ведь излечила его, – не понимающе посмотрела я на нее.

– Ресурсы нашего народа на исходе, – сосредоточенно ответила она. – Без подпитки со стороны силы верховной ведьмы скоро вообще никого не сможем излечить. Если Листир не придет в себя, то будущего у астрадарцев нет. Мы долго не продержимся, – она взяла меня под руку и повела к себе в комнату, где по обыкновению отдыхала в те редкие минуты, когда в больнице все было спокойно.

– И сколько мы еще так сможем продержаться без нее? – спросила я.

– Пол года – это самое большее, – бабушка налила мне в чашку настойку и когда я отпила из нее, сказала мне, – я хочу, чтобы ты ушла из Астрадара, – строго проговорила она.

– Что значит ушла? – удивленно воскликнула я.

– Если Доран захватит столицу… А это так и будет, поскольку Листир, я больше чем уверена, не придет в себя за это время. Мало того, когда я с ней рядом, то чувствую, как из нее утекает жизнь. Если бы она отошла в мир иной раньше, то Морган бы перенял все ее способности и у нас был бы шанс, а так его просто нет. Доран захватит столицу и всех уничтожит. Ему не нужны здесь мы, как свидетельство тому, что в мире, на тот момент уже его мире, возможно существование такого рода общества, стремясь в которое темные теряют свою сущность. Он всех вырежет, Фрэя. И я не хочу, чтобы ты была одной из них. Поэтому, я хочу, чтобы ты воспользовалась медальоном и преклонила колени перед сыном Дорана.

Я испуганно смотрела пару минут на бабушку и не понимала, действительно ли она говорит правду или может это уже какие-то старческие, ведьмовские причуды.

– Ты что такое говоришь! – я прямо прохрипела эти слова, настолько была возмущена услышанным.

– Я говорю про единственный выход из этой ситуации, который сохранит тебе жизнь, да и не только тебе… – строго сказала бабушка, отведя взгляд.

– Жизнь? – не дослушала я ее. – Неужели ты думаешь, что для меня будет это жизнь? Жизнь – это когда вы все рядом, друзья, близкие, когда счастьем светишься от того, что душу радует! Жизнь? Просто спасти шкуру себе? Ты что такое говоришь? Ублажать потом этого темного до конца своих дней? Ты такой жизни мне хочешь, бабушка!? Чтобы я пошла к нему и ноги перед ним раздвинула в надежде на то, что он в живых меня оставит? Ты что такое говоришь? – заревела я, не в силах понять рассуждения моей бабушки.

– Фрэя! – гневно оборвала мои стенания бабушка и я удивленно посмотрела на нее, словно не она сейчас это все говорила, а кто-то другой, поскольку она никогда не разговаривала со мной в таком тоне.

– Нет, – я вскочила на ноги и замотала головой, – не смей со мной так разговаривать! Я никуда не пойду. И если астрадарцы погибнут, то и я с ними. Такова моя судьба! – заорала я, поскольку мне стало страшно от колючего взгляда, которым одарила меня моя некогда всегда ласковая бабушка. – Черт, – выругалась я, почувствовав, как по подбородку потекла кровь, поскольку прокушенная суккубом губа еще не затянулась толком.

– Что это у тебя такое? – бабушка уже более ласковым тоном проговорила и подойдя ко мне приподняла мое лицо за подбородок, осматривая мою губу.