Сказки темного города. Равновесие

– Ты в своем уме? – подошел к нему эльф. – Армия кровожадных тварей идет к нашим воротам! Два года они рвались сюда в надежде на то, что когда мы падем, то они будут унижать нас всеми доступными им способами! Ты что, забыл, что они творили на поле боя? – орал он. – А теперь они уже здесь! И ты хочешь просто так открыть ворота? Кто-нибудь хочет погибнуть стоя на коленях? – прокричал он, повернувшись к присутствующим. – Или лучше умереть защитником своей земли? Какой у вас выбор?

В зале поднялся гул, поскольку по виду всех было и так понятно, что становиться на колени никто не желал. Все были приверженцами того, чтобы до последней капли крови сражаться за столицу.

– Тихо, – рявкнул спустя минуту на всех Мортимер. – Будет так, как я сказал! Пока я еще здесь занимаю положение главного!

Затем он окинул всех присутствующих взглядом.

– Мы не выстоим, вы все знаете это прекрасно. Зачем подзадоривать их, – кивнул он в сторону горизонта, где виднелась армия Вольфа, – еще большим запахом крови? Мы откроем ворота и будем говорить с верховным. Он только перенял власть, и мы не знаем, чем он движим. Ковен Лазаря никогда не был кровожадным. Они всегда боролись за господство, но никогда не губили ради простой забавы. Если мы встретим их боем, то, как только ворота падут – никто не выживет. А так у нас будет шанс. Мертвыми мы уже ничего сделать не сможем, – темные глаза вервольфа грозно окинули взглядом всех в зале.

– Ты прав, – наконец отозвался один из старых ведьмаков. – Поднимай ворота, – он встал и при попытке остальных возразить вздернул руку и прорычал, – тихо! Приказ ясен? Никому не лезть на рожон! Собрать всех членов совета в зале! Как только Вольф войдет в замок – дать ему занять место Листир. Будем с ним говорить, – произнес сухо он и вышел из зала.

– Черт с вами! Делайте как хотите! Только не надейтесь, что я склоню колени перед этим щенком Дорана, – эльф-стратег сплюнул зло на пол и покинул зал.

– Расходитесь и прикажите всем, чтобы закрылись у себя дома. Особенно женщины и дети, – сказал Мортимер и когда все вышли повернулся ко мне. – Ты что делать будешь?

– Не знаю, буду смотреть по обстоятельствам, – хрипло ответила я.

– Фрэя, – сказал Мортимер и замолчал.

– Что, говори, – нахмурилась я, видя, что вервольф чего-то не договаривает.

– Твои мама и папа…Они у Вольфа скорее всего, поскольку именно его армия прорывала рубеж. Они могут быть у него в плену, – осторожно проговорил Мортимер.

Я закрыла глаза, приводя чувства в порядок, затем посмотрела на него и сказала:

– Я знаю к чему ты. Я по максимуму буду держать себя в руках.

– Прошу тебя, не подведи, – Мортимер поцеловал меня в лоб и направился к выходу.

Я же, нервно постукивая пальцами по витражному окну, осталась стоять в зале, смотря на размеренное приближение неизведанного, прекрасно понимая, что отсчет жизней жителей столицы Астрадара шел на часы. Затем я закрыла окно и направилась в покои Листир, где дежурила сегодня Лора с Клариссой.

– Фрэя, – Кларисса бросилась мне на шею.

– Зачем ты ей сказала? – спросила я у старой ведьмы.

– Кто-то еще кроме меня и Мортимера должен был знать. Нас, стариков, неизвестно, оставят ли в живых. А случиться может что угодно. Неизвестно ведь как все повернется, вас ведь вернуть может понадобится срочно, а знаю только я. Так не должно быть, поэтому и сказала, – протирая лоб Листир каким-то отваром сказала Лора.

Я молча кивнула и подошла к ней.

– Ну как она?

Лора окинула взглядом женщину и покачав головой ответила:

– Странно. Но такое ощущение, что она возвращается к жизни, – она взяла ладонь Листир и прислонила ее к моей руке, – видишь, теплая какая.

– Да, только поздно уже, – устало улыбнулась Кларисса.

Лора молча кивнула и опустила руку Листир на постель.

– Кларисса, тебе нужно где-то скрыться, пока не станет понятно, чем все это закончится, – кивнула я в сторону окна, за которым уже отчетливо можно было разглядеть развивающиеся знамена темных воинов.

– Нет, не буду. Пойду вместе со всеми в зал, – строго ответила Кларисса. – Что всем, то и мне.

Я улыбнулась, поскольку прекрасно понимала свою подругу, которая всегда сначала думала о ком-то, а о себе в последнюю очередь.