Сказки темного города. Триплет

– У тебя не было примера такого. Твой отец не является эталоном нравственности. Михаэль вкратце рассказывал нам о свите Асмодея, в которой состоит твой отец. Брат тоже далек от понятия, что такое «любовь». Вокруг с самого детства – люди без души, которыми движет лишь низменная страсть. Будь рядом твоя мама, она бы, я уверена, привила бы тебе человеческие качества. Это же так прекрасно, любить, верить, надеяться! Как без этого можно жить? Ведь чувства дают нашей жизни заиграть яркими красками. Вот, посмотри на меня. Меня притащили сюда с мешком на голове, чуть не убили кинжалом, потом подстрелили арбалетом, потом насильно заставили выйти замуж, потом избили плетью и посадили в камеру. И что я? Что мне дает силы? Почему я не ненавижу всех и вся вокруг? Потому что во мне теплится вера и надежда на то, что эти серые глаза, видевшие на своем веку только жестокость и приземленность, если не учитывать те годы, которые ты провел со своей матерью, увидят еще что-то более прекрасное, чем та тьма, которая находится вокруг них. Что та капелька души, тлеющая в тебе, научится любить и больше не захочет жить без этого чувства. Я правда верю во все это. Изначально ведь природа нефилимов – ангельская. Падший – это твой отец. Это его выбор. У тебя же должен быть свой выбор. То, что тебя в свое время ломали и добились того, каким ты стал – это не выбор. Это навязанное все, Рассэл. Я держу протянутую тебе руку, а твой выбор – взять ее или идти своей, отличной от моей, дорогой. Я знаю, что выберусь рано или поздно отсюда. А когда выберусь, то хочу, чтобы ты покинул вместе со мной эти холодные стены, где нет места тому, что мы, люди, зовем словом «любовь». Любовь как страсть в ее волнующем упоении, любовь как вера в лучшее, любовь как желание нести прекрасное.

Я говорила все это, внимательно наблюдая за мужчиной, смотря в его серые глаза и видела, что пускай и не смогла его пока переубедить, но, по крайней мере, внесла в его душу сомнения. А это уже было хоть что-то. Рассэл ничего мне не ответил, только притянув к себе, поцеловал в макушку.

– Когда приедет твой отец? – решив, что на сегодня для него достаточно моих нравоучений, спросила я, сменив тему.

– Завтра, – нахмурившись ответил Рассэл.

– И к чему мне быть готовой?

– К тому, что такие мысли тебе лучше не излагать вслух, пока он здесь, – многозначительно ответил мужчина.

– Не буду, не переживай. Бегаю все как колокольчик, надо прекращать это, – усмехнулась я.

– Ну, ты колокольчик тот еще, скажу я тебе, – хмыкнув проговорил Рассэл.

– Ты сам сказал, что не любишь скучных женщин. Чего жалуешься теперь? – спросила я, расшнуровывая на себе корсет и нежно целуя мужчину в губы.

– Хелависа, что ты делаешь? Ты хочешь, чтобы я взял тебя прямо здесь? – удивился Рассэл.

– А чем тебе не нравится такая затея? За деревьями нас не видно, стоны наши, я думаю, уже никого не удивят, уже все всё слышали. Так что смысла стесняться не вижу, – прошептала я, расстегивая застежку на его кожаных штанах.

– Вижу ты уже сейчас решила освободить чертовку в себе, – возбужденно ответил Рассэл, зарывшись своей ладонью в мои волосы.

– Нет, я хочу тебе показать, что свет ничем не уступает в страсти тьме, а может и даст ей фору, – с подтекстом проговорила я, вонзая свои ногти ему в плечи в тот момент, когда он вошел в меня.