Сказки темного города. Триплет

– Что случилось? – как всегда строго спросила моя обеспокоенная мать.

– Ничего. Просто она сама не своя в последнее время. Может ей не хочется жить такой же жизнью, как и у меня? Это ведь вы решили, что она должна проходить все то же, что и я. А может она хотела бы по-другому чтобы все было. Она же рисует хорошо, как и ты, мама. Может ей нужно в школе искусству учиться, а не часами скакать потной на лошади.

– Давай прогуляемся, дочка, – проговорил отец, поцеловав мамину руку, обнял меня за плечи и мы пошли вдоль берега пруда. – А теперь давай на чистоту. Что произошло?

Я рассказала ему все, что случилось в церкви. Отец, слушая меня, все больше и больше хмурил брови, а после окончания моей тирады сказал:

– Ты, наверное, права. Надо увезти Мелису отсюда. Иначе чувствую, что случится что-то непоправимое. Михаэль-то может и священник, но он в первую очередь мужчина, а если Мелиса продолжит так себя вести, то не знаю, чем это все кончится. Мелиса она такая, более чем уверен, что она не отступится. Да и не удобно как-то перед священником, что моя дочь ведет себя так. А при дворе Виктория будет с ней. Может подберет ей партию хорошую и выдадим ее замуж. Да и повеселей там, нежели здесь у нас в глуши. Вмиг забудет про свое увлечение священником.

– Да, там повеселей, – грустно ответила я.

– Ты чего, дочка? Потом и ты туда поедешь. Подождать тебе надо только немного, ты же знаешь, – отец прижал меня успокаивающим жестом к себе.

– Никуда я не поеду, – в это мгновение за своей спиной мы услышали крик Мелисы.

Она так тихо подошла к нам сзади, что мы с отцом совершенно ее не заметили.

– Мелиса, – мягко проговорил отец и хотел было взять ее за руку, но она отшатнулась от него.

– Никуда не поеду, вы меня слышите? И не нужен мне никто другой. Не нужен мне ваш чертов Лондон и дворец королевский. Только попробуйте меня туда отослать. И ты, Хелависа, как ты могла рассказать ему все? – кричала на весь сад она с тяжелыми нотами отчаяния, поскольку знала, что если отец что-то решил, то перечить ему бессмысленно.

– Этого нельзя было скрывать, Мелиса. Ты слишком далеко зашла с Михаэлем, – тихо ответила я.

На крик прибежала мать и в испуге уставилась на зареванную Мелису.

– Что здесь происходит? – спросила она.

– Дорогая, не переживай. Мы все уладим, – ответил отец, явно не желая посвящать ее в тайну Мелисы.

– Отец хочет отправить меня в Лондон, к Виктории! – со слезами, струящимися по ее щекам, обратилась у матери Мелиса, ища у нее поддержки.

– Джастин, зачем? Как их можно разлучать?

– Их то разлучать может и не нужно, но вот разлучить ее со священником просто необходимо, – грозно ответил отец.

– А при чем здесь священник? – удивленно спросила мама.

– А при том, что наша дочь прохода ему не дает. Влюбилась она в него! – отец проговорил это таким тоном, что мы с Мелисой притихли.

Он редко повышал голос или выходил из себя. Но сейчас по тому, как он гневно сверкал глазами, было видно, что поведение Мелисы его в край расстроило.

–Дочка, ты что! – прошептала мать, ошарашенная такой новостью. – Как так можно?!

– А так! Можно, мама. Можно, – закричала Мелиса и развернувшись бросилась бежать в дом.

– Где мы не доглядели, Джастин? – с горечью прошептала мама.

– Вы недоглядели в том, что каждый божий день делали упор на мои моральные принципы, будто бы я маленький демоненок, которого нужно сдерживать от его стремления к темноте. А она в это время росла как трын-трава. Она жила моей жизнью, мама, разве ты не понимаешь этого? Вы же никогда ее не спрашивали, чего хочет она? Ладно мне это все нужно было. А ей-то нет! Ей-то зачем это все было? А теперь вот да, она показала, чего хочет теперь она. Михаэля она хочет, – я строго проговорила это все своей матери, которая в ответ только кивнула, понимая, что я была права.

– Ладно, девочки. Это все разрешимо. Непоправимого то ничего еще не случилось. Я поговорю с отцом Михаэлем и извинюсь за ее поведение. А Мелису завтра же отправим к Виктории. Уж она там не даст ни спуску ей, ни скучать тоже, – ответил отец и мы все вместе отправились в дом.

К ужину Мелиса так и не спустилась. Отец сказал дать ей время, чтобы она побыла одна и пришла в себя. Поэтому, никто особо и не забеспокоился. Лишь только ближе к ночи, когда я вышла из кабинета отца, где мы обычно по вечерам разбирали с ним какое-либо прочитанное произведение, какое-то предчувствие заставило меня пойти в комнату к Мелисе. Подойдя к двери, я прислушалась, но за ней была тишина. Подумав, что Мелиса, скорее всего спит уже, я направилась к себе, где залезла в теплую ванную, наполненную пахучей белоснежной пеной и закрыла глаза.

«Мэл», – позвала я мысленно свою двойняшку.

Я не часто прибегала к такому способу общения, поскольку видела, что Мелиса начинает грустить после такого нашего общения. Скорее всего, она считала мои способности чем-то романтичным и прекрасным, и отсутствие таковых у нее нагнетало в ее сердце тоску.

«Мэл», – позвала я еще раз, но сестра не отозвалась и меня охватила тревога. – Мэл, Мэл, умоляю, скажи хоть слово!»