Сказки темного города. Триплет

– Хелависа, ты сделаешь то, что нужно? Скажи мне, – строго спросила у меня женщина, но в ее глазах было столько боли и надежды, что я утвердительно кивнула, понимая, что ее эти чувства могут выйти боком моим родным.

Я понимала, что она защищает своего ребенка. Я же должна была защитить свою семью.

– Мара, а ты кто такая? – нахмурившись спросила я.

– Я ведьма… белая ведьма. Я не делаю плохого никому. Я с душой, понимаешь?

– Ты с душой. Ты так часто это повторяешь, что мне не по себе прямо. Почему ты так часто это говоришь?

– Ты сама поймешь. Тебя этому не учили еще, поскольку твоя сила только проявила себя в той ипостаси, в которой должна была быть. Но я покажу тебе, что все это значит. Позже только. А сейчас одевайся. Нас ждут.

Я брезгливо подняла красивое платье из белого шелка и венок из белых цветов. Скривив губы в презрительной улыбке, посмотрела на Мару.

– Красивый вид невесты не входит в договор? – спросила я и она отрицательно покачала головой.

Я же, надев платье, взяла лежащие на столике ножницы и откромсала подол этого ненавистного великолепия, именуемого свадебным платьем. Затем в бешенстве швырнув его на пол и разодрала к чертям собачим венок. И добавила последнюю изюминку моему образу, взъерошив свои длинные волосы.

– Ну, как я?

– Эм…как лесная нечесаная нимфа, – усмехнувшись ответила Мара.

– Вот и хорошо, – нервно ответила я.

Где-то далеко в замке прозвучал какой-то мелодичный звон, и Мара сказала:

– Мы должны идти.

– Идем, горе-ведьма с душой, – сказала я и направилась к выходу за женщиной.

Идя наполовину темными коридорами старого, но ухоженного замка, освещенного лишь одиноко висящими факелами, меня начала бить дрожь.

– Мара, а ночь? – едва сдерживая дрожь спросила я женщину.

– Что ночь?

– Ну … ночь? Будет же ночь.

– Что за ночь? Что такое, Хелависа?

– Да чтоб тебя, Мара! Брачная ночь! Она уже не входит в наш договор?

– Нет. Дальше сама. Сможешь его держать подальше от себя, держи. Если сможешь. Мой договор заканчивается с ним в тот момент, когда ты скажешь там «да». И все.

– Слава тебе, господи! И что значит если сможешь! Конечно смогу, – удивленно ответила я ей и двинулась дальше к виднеющемуся в конце длинного коридора дверному проему, из которого лилась тихая музыка.

Зайдя внутрь, я оказалась в огромном зале, в конце которого был сооружен алтарь. Возле него стоял священник и тот молодой мужчина, который был виновником всего этого кошмара. Оглядевшись вокруг, я увидела стоящих людей, совершенно без каких-либо эмоций взирающих на меня. По спине пробежал холодок от их взглядов, и я направилась к алтарю.

– Ты испортила платье, – усмехнулся мужчина, когда я поравнялась с ним и стала рядом. – Но мне так даже больше нравится. Теперь ведь знаю, что у тебя длинные красивые ноги, которые я сегодня ночью закину себе на плечи.

– Можешь закинуть себе на плечи свой ядовитый язык и только, – язвительно прошипела я не глядя на него.

– Черт, ты мне начинаешь нравиться, – захохотал мужчина.

– А меня начинает уже тошнить от тебя, – наигранно засмеявшись ответила в тон ему я.

– Молодые, – строго одернул нас священник. – Может перейдем к делу?

– А вы точно священнослужитель? А то я сомневаюсь что-то, – наклонив голову обратилась я к небольшого роста священнику с довольно-таки внушительным пивным животом.

– Барышня, смею вас заверить, что здесь из всех только я один служитель господа, – нервно вытерев пот со лба ответил пузатик.

– А, ну хорошо. Тогда давайте, служитель господа, проскочим тот момент, где говорится про «в горе и в радости» и прочее. Говорю да. На этом все.

Я развернулась и хотела было уйти, но Рассэл схватил меня за предплечье и притянув к себе зловеще прошептал:

– А теперь, маленькая острозубая змейка, ты станешь и молча будешь слушать все, что будет говорить священник. Мы проведем обряд бракосочетания, и ты только тогда вернешься к себе в комнату. Ты поняла меня?

– Ты меня прям так напугал, что я откровенно вот не знаю, как реагировать, то ли упасть в обморок, то ли нет, – ответила я спокойно и по взгляду мужчины поняла, что ещё пару таких реплик и мне несдобровать.

В зале повисла тишина и я краем глаза увидела Мару, которая стояла и со слезами на глазах смотрела на меня, будто бы умоляя не дерзить этому мужчине. Я вздохнула и проговорила, обращаясь к Рассэлу:

– Хорошо, отпусти. Я выслушаю слова священника.

Мужчина отпустил мою руку, и священник начал говорить. Так мы стояли около часа и мне уже начало казаться, что все это никогда не закончится. Наконец священник спросил у меня, согласна ли я выйти замуж. Я ответила утвердительно и мне на палец Рассэл надел красивое старинное кольцо, знаменовавшее собой то, что церемония закончилась. По залу пробежал шепот довольных присутствующих, и все развернувшись направились куда-то.

– Мара, подготовь девушку и можешь быть свободна на сегодня, – сказал мой новоиспеченный муж женщине.

– Рас. Но…, – начала было говорить она, но была прервана гневным движением его руки.

– Все завтра. А сейчас делай то, что тебе говорю, – ответил он ей и пошел вслед за людьми.