Сказки темного леса

Через пять минут мастерская процессия потянулась обратно, предварительно со всей строгостью отчитав несчастного Прудковского. Не знаю, что они ему сказали, но он враз перестал орать, сел у костра с видом побитой собаки и косился оттуда на нас печальными и злыми глазами. Разобравшись с Прудковским, Кантор и его приспешники двинулись вдоль кромки леса, яростно жестикулируя и то и дело оглядываясь назад.

— Ну, вот и все! — глядя им в спину, удовлетворенно произнес Кузьмич. — Теперь наша заявка принята по всем правилам. После такого не выгонят, даже если очень захотят! Поздравляю, парни, мы в игре!

Мы расположились на краю поля, а нашими соседями оказались Паша Оружейник и наш старый знакомый из Хирда по прозвищу Ааз. Они встали лагерем в пятидесяти метрах от нас, возле собора Фроса — в Видессе, в самом сердце империи. Прочие стоянки располагались в лесу, а где именно — про то мы пока что не знали.

Так же было совершенно неизвестно, где брать воду — не в загаженном же ручье, в котором тут и там валяются коровьи лепешки? Ходили слухи о каком-то роднике, но то ли он был слишком хорошо спрятан, то ли располагался чересчур далеко, но мы так его и не нашли (правильнее будет сказать — и не искали).

Поэтому, когда закончились утомительные переговоры с мастерами (в ходе которых мы получили роли хаморских наемников, а также нового «члена команды» по имени Агасфер Лукич, который был от лица мастерского коллектива приставлен следить за нашим поведением[252]), мы решили оставить лагерь и прогуляться до расположенной в нескольких километрах деревни, где были колодец и магазин.

К тому времени свечерело — солнце клонилось к горизонту, а небо стало багровым. Подул сильный ветер, пригнавший с севера фронт тяжелых туч, стало темней и гораздо прохладнее. В подступающих сумерках мы двинулись через поле, где паслось целое стадо здоровенных быков. Часть из них развалилась на земле, а часть — бродила поодаль, настороженно глядя на нас злыми, бессмысленными глазами.

— Что-то боязно мне, братья, — вздохнул Кузьмич. — Сколь же жуткие твари! Если что, как будем отбиваться от такого бычья?

Он был не одинок в этом мнении: вид быков пробуждал во мне нехорошие предчувствия. У меня сердце уходило в пятки всякий раз, когда я бросал взгляд на огромные копыта и кривые рога, а если бык поворачивал голову, мне приходилось прилагать огромное усилие, чтобы не побежать. Так что когда мы пришли в магазин, я был весь мокрый от пота — хотя на улице было вовсе не жарко.

— Что за хуйня? — выругался я, потянув на себя железную дверь. — Какого хуя они их на ночь не запирают? Как же мы обратно пойдем?

К счастью, до обратной дороги было еще далеко. Время до темноты мы провели перед входом в местный лабаз, вытащив оттуда пластиковые стулья и воткнув их в высящуюся неподалеку кучу песка. Мы ели пряники, запивая их водкой и вином, попутно наполнив несколько бутылок из расположенного за магазином заброшенного колодца. Где не было, между прочим, ни ведра, ни ворота, ни даже завалящейся цепи, а воды было разве что на самом дне.

Пришлось Эйву и Боре, цепляясь за выступы бетонных колец, спускаться в колодец и подавать воду наверх. А когда они набрали достаточно, Эйв вскарабкался наверх и закрыл колодец массивной деревянной крышкой. После этого он сел сверху и с довольным лицом слушал Борин вой, доносящийся сквозь оструганные доски.

Постепенно долгий день, водка и вино сделали свое дело: лица друзей вытянулись, жесты стали порывистыми, а в голосах прорезались резкие, взлаивающие нотки. Минуло совсем немного времени, и их взгляды стали бессмысленными и пустыми, как у столпившихся на поле быков, только гораздо более злыми. А когда последние лучи солнца растворились в пустоте почерневшего неба, разум полностью оставил нас, и мы «перекинулись».

— Кто мне тут? — заорал Барин, когда на обратном пути ему заступил дорогу здоровенный бык. — Уебывай отсюда, аслица!

А когда испуганное чудовище отступило в сторону и скрылось в темноте, Барин удовлетворенно вздохнул, расправил плечи и скомандовал:

— Песню запевай!

И начал сам — так, словно над полем неожиданно завыла сирена:

Кто изучил искусство драк?
Кто может выкурить косяк?
Кто крепко вмазать не дурак и водку пьет из банки?

И мы подхватили, вторя его голосу целым ансамблем визжащих волынок и прохудившихся труб:

Грибные Эльфы — черный флаг!
Грибные Эльфы — черный флаг!
Грибные Эльфы — черный флаг и белые поганки!