Сказки темного леса

Из телефонной будки на углу мы позвонили Строри и договорились о встрече — на выходе с эскалатора станции метро «Приморская», где живет Фери. В дорогу мы взяли немало бухла, так что коварная подземка укачала нас и выкинула наверх совершенно обессмыслившихся. Есть несколько уровней алкогольного опьянения, и самый существенный из них — это когда тебя не рады видеть собственные друзья. Сегодня мы со Слоном достигли чего-то похожего. Я срывал с прохожего шапку, плевал в неё и нахлобучивал ему на лицо — а Слон в этот момент бил несчастному в репу. От Строри мы ждали понимания и поддержки, но оказались неправы — он недавно проснулся, и мир его утра был полон запахов кофе, сигарет и мелодий шансона. Наше же утро было склонно к насилию и погрому. Так что Строри, когда увидел наше настроение, поначалу отказывался идти с нами по одной стороне улицы. Он так бы и шел один, если бы не бутылка наливки, которую мы ему дали.

Фери встретил нас не без некоторых опасений. Он жил в том же доме, что и Барин, в трехкомнатной квартире с видом на трамвайную остановку. Мы частенько собирались у него в гостях, коротая вместе долгую зиму. Но сегодня Фери смотрел на нас с подозрением: плохо, когда гости хозяина не узнают.

Мы были не самыми вежливыми посетителями — а Фери не то чтобы очень радушным хозяином. Если Фери заполнял анкету, то всегда отмечал в ней такие личные качества, как мелочность и жадность. И это были не пустые слова.

Однажды, сидя вечером у него на кухне, мы со Строри попросили у Фери чаю с бутербродами. Фери распахнул холодильник, намазал нам по куску масла на хлеб, а себе сделал бутерброд с сыром, отрезав тонкую полоску от небольшого куска.

— Сыра мало, — пояснил он. — Сам почти не ем, поэтому вам даже и не предлагаю. Мы переглянулись, но было ясно — усовестить Фери не удастся. На наше счастье у Фери зазвонил телефон, так что он ненадолго вышел из кухни. Строри тут же вынул из своего хлеба весь мякиш, а в получившуюся корку вложил толстенный шмат сыра. Сверху он намазал слой масла, из-за чего снова возникла полная иллюзия куска хлеба. Мне понравилась его затея, и я поступил так же. Когда Фери вернулся, мы стали упрашивать его дать нам хоть чуть-чуть сыра.

— Ну хоть по кусочку, — умоляли мы, но Фери был непреклонен.

— Сыра мало, сам не ем… — бубнил он, открывая при этом дверцу холодильника. Он решил сделать еще один бутерброд и съесть его у прямо у нас на глазах. Фери считал, что просьбы голодающих — лучшая приправа к любому блюду. Но тут он обнаружил, что сыра в холодильнике не осталась.

— Где?! — зашипел Фери, вцепившись в дверцы. — Где сыр, суки?

Мы только и могли, что молча показать ему срезы своих «бутербродов». Помню, как испугался тогда за Ферину жизнь: лицо у него почернело, и он только и мог, что сипеть. Такая в нем была жадность!

Это были дела минувших дней, а пока мы прошли в Ферину комнату и расположились на ковре. Мы ожидали Барина, который должен был подойти с минуты на минуту. В его компании любая вечеринка приобретала характерную окраску и имела сокрушительный успех. Не так давно я и Барин были приглашены в гости к Фери по случаю дня рождения его матушки. Мы поддали больше положенного, и когда свечерело, нас стали выпроваживать вон. Мы полагали себя в силах для этого путешествия, но оно с самого начала не задалось.

Для начала мы спустились в подъезд, выход из которого заделан огромным тусклым стеклом — от пола и до потолка. Через это стекло мы различили силуэт незнакомого мужика, расположившегося на крыльце. Он нам сразу же не понравился.

Барин шел первым и решил игнорировать дверь. Вместо этого он подошел и разбил стекло ударом ноги. В следующую секунду мы с Барином выскочили на улицу прямо сквозь это звенящее облако, прикрываясь от сыплющихся осколков руками. (По счастью, мы остались целы. Не то что Слон, который недавно зачитался умной книгой и прошел через стеклянную дверь на выходе из метро. Упавшим куском стекла ему перерубило разгибатель среднего пальца правой руки. Так что теперь ему приходится помогать себе другой рукой, если ему вдруг вздумается показать кому-нибудь «fuck»).

— Слышь, аслица![72] — обратился Барин к ошеломленному мужику. — Закурить не найдется? Мужик не стал дожидаться продолжения, спрыгнул со ступенек и побежал. Мы бросились за ним и гнали его целых две трамвайные остановки. До самого «загона»,[73] где он потерялся от нас среди множества ларьков. Минут двадцать мы искали его, но все напрасно. Тогда мы взяли бутылку водки «Зверь», распечатали её и двинулись дальше.

Есть особенное очарование в ночных прогулках по тому району. Вокруг высятся темные здания негритянских общаг, желтые фонари режут темноту на обособленные участки. Ты как бы постоянно ныряешь — из сгустившихся зимних сумерек в разлитый по асфальту электрический свет.