Сказки темного леса

— Да ну? — спросил он. — Много окурков?

Командир будущей “самообороны” Ферин вопрос проигнорировал. Вместо этого он решил представиться.

— Меня зовут Талмуд, — объявил он. — Талмуд!

Он явно пребывал в уверенности, что его имя должно быть известно! Он не ошибся — про Талмуда мы уже были наслышаны. Нам говорили, что есть такое хуйло, мнящее себя Белым Магом и распространяющее своё учение среди малолеток. По своей сути он напоминал Кота-Фотографа: точно такой же растлитель и ебанат.

Нам говорили, что у Кота с Талмудом несрастухи на почве колдовства — дескать, один из них Черный маг, а другой Белый. Но это вилами на воде писано. Правда заключается в том, что Талмуд нанес Коту-Фотографу смертельную обиду. Просунул свой хуй в святая святых: сманил у Кота из постели его любимую ученицу, Лену Сидорову по прозвищу Сйлщ.

— Толмуд — это что, сокращение от “толстый мудак”? — поинтересовался Барин.

Но когда Толмуд (а иначе мы его c тех пор не называли) повернулся, Барин кушал бутерброд с самым тихим и скромным видом. Будто его вовсе тут не было.

— Кто главный?! — снова возвысил голос Толмуд. — Сколько мне еще здесь стоять? Его настойчивость перешла всякие границы.

— Я главный! — сознался Кримсон в наступившей тишине. Сказав это, он поднял вверх руку и повторил еще раз: — Это я!

Толмуд повернулся к нему и даже сделал несколько шагов в его сторону, но был остановлен резким возгласом Строри:

— Куда пошел? Поворачивай, главный здесь я!

Толмуд опять развернулся, пребывая теперь в некотором недоумении. На его лице отразилось столь явное замешательство, что я смилостивился и решил ему помочь:

— Эй, ты! — заорал я. — Тебе нужен главный или нет?

После моих слов Толмуд замер посреди башни в совершеннейшем ступоре — не знал уже, к кому повернуться. Его взгляд скользил от одного лица к другому, силясь обнаружить меж нами главного — и не мог!

— Хуй ли уставился? — грубо спросил Барин, подбирая с земли увесистый камень. — У вас чего, своего главного нет? То-то я вижу, вы совсем распоясались! Этого Толмуд не выдержал.

— КТО ГЛАВНЫЙ?! — завизжал он. — Можете вы мне сказать?

После его крика на секунду повисло напряженное молчание. В этой тишине Гоблин подобрал увесистую палку, поднялся со своего места и отчетливо произнес:

— Главный здесь я! Кто со мной не согласен — пусть подходят за пиздюлем!

— Послушайте … — попытался было вставить слово Толмуд, но его даже слушать не стали.

— Вот как? — вскричал Строри голосом, полным самой искренней злобы. — Значит, ты главный?! Достаточно я терпел!

С этими словами он подобрал с земли пивную пробку и кинул ей в Гоблина.

— ЧТО?! — заорал Гоблин, увидев такое дело. — Поднял руку на брата?!

В следующую секунду в лицо Строри полетела смятая пачка из-под сигарет. Но попала она почему-то не в Строри, а в Барина. Тот ответил пустой пластиковой бутылкой — а уже через несколько секунд башня наполнилась летающими в беспорядке увесистыми предметами. Причем больше половины из них попадало в Толмуда, занявшего опасную позицию ровно посередине. В какой-то момент братьям надоело перекидываться всякой дрянью, так что дело перешло к прямому рукоприкладству. Начал это Строри: подхватив с земли увесистую палку, он размахнулся и хотел ударить Гоблина по голове. Но немного промазал — попал Толмуду по шее.

— А-а-а! — заверещал Толмуд. — А-а-а! Похоже, он только что сообразил: вот кто сожрал у его команды все бутерброды.

— А-А-А! — заорали мы ещё громче, похватав дубье и бросившись в общую кучу. — Кто тут главный?!

На несколько секунд все смещалось — крики, увесистые плюхи и пиздюли. Они сыпались на Толмуда со всех сторон, но все как бы случайно. Наконец мы успокоились, и тогда Фери спросил:

— Толмуд, ты вроде чего-то хотел?

Но Толмуд ничего уже не хотел — прихрамывая, он заковылял по направлению к собственной башне. Но выводы сделал — в этом сомневаться не приходилось.

— Пошёл, пидор, бутерброды стеречь! — объяснил нам Барин, с ненавистью глядя Толмуду в след. Я кивнул. У меня было свое мнение на это счет:

— На хуй нужны такие игроки? — спросил я. — Которые приезжают, чтобы стеречь оставленную жратву? Чего мы теперь будем есть?

— Не голодать же нам из-за толстого мудака? — спокойно ответил Строри. — Чего-нибудь придумаем!