Сказки темного леса

Тогда Гоблин размахнулся хорошенько и ударил Строри мечом по голове. Клюшка, из которой был сделан меч, не выдержала удара и лопнула. Строри выпил водки, утер выступившую кровь и сам потянул меч из кучи. Хлестким ударом он разломил этот меч об голову Гоблину так ладно, что не было даже крови.

Толпа взволновалась, начали громко возмущаться владельцы сломанных мечей. Но больше было все же недоумения: для чего это все? Постепенно недоумение перешло в ужас, когда Гоблин и Строри снова взялись за водку и за мечи. Некоторые клинки не удавалось сломать с первого раза, и приходилось бить еще и еще. Вскоре Гоблин и Строри были совершенно перемазаны кровью, а все пространство вокруг них было завалено обломками.

Братья прилично тогда друг друга похуярили — но зато одержали полную моральную победу. По лицам тех, кто наблюдал эту манифестацию, можно было заключить вполне однозначно: нас теперь до конца дней будут считать дебилами, но вслух этого не скажут. Связываться не захотят.

Как то раз в Нимедии мы слушали рассказ Слона о том, что он видел в передаче “Сам себе режиссер”. Будто бы какой-то мужик взял двухметровое бревно, обмотал его концы цепью, а на метровые остатки вывесил по чурбаку. Этим устройством народный умелец выучился вращать особым способом, а как именно — Слон берется нам немедленно показать. Для этого он уже приготовил тщательно ошкуренное бревно, тренировочный вариант — без цепей и привешенных чурбаков.

Выполняется упражнение так: сначала бревно кладут на шею, параллельно линии плеч. Потом посылают правый конец бревна под левую подмышку, обкатывают по спине и вокруг поясницы и снова возвращают на плечо. Даже первый элемент чрезвычайно интересен, так как в ходе его наносятся два сокрушительных удара разными концами бревна. Мы представили себе строй Хирда под такими ударами, побежали к замковым укреплениям и живо изготовили каждый по такому же тренировочному средству.

Некоторое время мы развлекали себя такими упражнениями, а потом утомились — съели по полташке грибов и расселись возле костра. Вышла огромная луна, пространство вокруг Холма утонуло в её призрачном, белесом свете. Все было спокойно, пока я не заметил, что Гоблин положил в костер изготовленное мною “потешное” бревно.

— Эй! — позвал его я. — Ты, часом, не охуел?

Делать Гоблину замечания — пустое дело. Мне пришлось самому вставать и тащить бревно из костра, но тут Гоблин решил вмешаться. Угрожая мне покупным мачете, он стал насмехаться надо мной и всячески меня унижать. Я не смог этого вытерпеть, достал из-под лежанки свой палаш и набросился на Гоблина. Палаш у меня самопальный, его сделал еще мой папа из куска пилорамной стали. Это прямоугольный кусок железа с деревянной ручкой, который не идет ни в какое сравнение с Гоблиновским мачете — имеющим небольшую гарду, более длинным и сведенным на остриё.

Мы сцепились неподалеку от костра. Ветер раздувал пламя, но мне виден был лишь темный силуэт Гоблина и серебрящаяся в лунном свете полоска его клинка. Грибы изменили восприятие времени, Гоблиновское мачете взлетало и падало, словно в замедленной съемке. Когда лезвия встречались, в месте их столкновения вспыхивали шипящие длинные искры. Один раз я заметил, что полоска лунного света падает прямо на меня. С огромным усилием я успел отдернуть голову, но мачете прошло совсем рядом — его зазубренный край вырвал прядь волос из моей шевелюры. Меня подвела лишенная элементарной зашиты рукоять палаша — клинок мачете соскользнул по лезвию и рассек мне пальцы до кости. Я выронил палаш и был вынужден спасаться бегством. Обежав вокруг костра, я взвалил на плечи своё “потешное” бревно и стал поджидать Гоблина, наступающего на меня с мачете в руках.

Упражнения не прошли даром: первым же ударом бревна я выбил мачете у Гоблина из рук. Но дальше этого дело не пошло — Гоблин сорвал дистанцию, вцепился в бревно и попытался ткнуть меня выхваченным из ножен водолазным ножом. Так что бревно мне пришлось бросить. Весь перемазанный кровью, льющейся из рассеченной руки, я отбежал от Гоблина, поднял поллитровую бутылку из-под водки и принялся кричать:

— Погоняй свою ленивую лошадку! — орал я Гоблину. — Ну, ковбой! Погоняй свою ленивую лошадку!

Гоблин услышал меня, подобрал мачете и бросился вперед. Когда я метнул в него бутылку, нас разделяло около пятнадцати метров. Сверкнув в лунном свете, бутылка попала Гоблину горлышком в рот и отколола половину резца. Затем бутылка продолжила свое поступательное движение — разбила донышком Гоблину очки и сломала нос. Удар был так хорош, что Гоблин закачался, повернулся вокруг собственной оси и упал, широко раскинув руки. Строри утверждает, что момент, когда я стал кричать: ”Погоняй свою ленивую лошадку!”, выглядел сравнимо со сценами из старых ковбойских фильмов. Может, и не так круто, как в “Хороший, Плохой, Злой” — но уж всяко лучше, чем в “Лимонадном Джо”.

Юхиббол Саг и удар молнии