Сказки тени (СИ)

Цзян принёс ему флягу с водой, ещё раз хлопнул Кана по плечу, пробормотал что-то про выздоровление и ушёл, поглощённый своими мыслями; да и не так много у него было свободного времени. А Кану только и оставалось, что сидеть на походной койке, делая глоток за глотком, и рассматривать полевой госпиталь. Как много раненых. Лекарей действительно не хватало, на земле валялись грязные бинты, а воздух был наполнен едким запахом лекарств. Рядом с ним лежало несколько обугленных тел, а чуть дальше — стонущий солдат с повязкой на лице. Кан совсем не хотел думать о том, что это влияние его отца лишило кого-то глаз. Когда-то он и сам ослепил дружка Бая, но он и не замечал, насколько в тот момент был похож на Аманя. Та детская разборка казалась ему справедливой, а это…

Ему не привиделось.

Холодный страх ехидно царапнул где-то внутри, но Кан отмахнулся.

Что он может с этим сделать? Чудовище из подвала живёт не только в подвале, он это знал. Но то, что оно ходит ручной псиной за его отцом (или отец за чудовищем), — это было открытием. Ему правда стоило поговорить с отцом. Посидев ещё полчаса, Кан кое-как поднялся и медленным шагом направился к лекарю, который, осмотрев его, бесцеремонно приказал не занимать место в шатре. «Встать можешь — иди в строй, голова у тебя не отваливается, будешь жить».

***

— Значит, царь Канрё отказывается сдаваться?

В штабном шатре генерал Ван недовольно перевёл взгляд с Цинь Аманя на карту. Он старался не вспоминать то, что произошло два дня назад.

— Предсказуемо. Иногда власть ослепляет настолько, что человек готов умереть ради неё. Небо отвернулось от этих земель. — Амань выглядел удивительно спокойным, но все его мысли были сосредоточены на госпитале. Бездна побери, он способен превратить аванпост в пепел, но не в состоянии вылечить собственного сына! Каждый раз, когда он приходил проведать Кана, тень в его ногах, кажется, смеялась над бессилием самоуверенного смертного. И с каким удовольствием он вернулся бы сейчас с сыном в Лоян, но он был связан обещанием закончить эту кампанию. И он старался. Даже слишком. Однако вести из Канрё лишь раздражали Аманя — царство отказывалось капитулировать и упрямо цеплялось за свободу.

— Придётся идти на штурм. — Ван поправил повязку. — Надеюсь, без демонов, шэнми.

— Всё зависит от вас, господин генерал. — Амань подобрал с карты резную фигурку, обозначающую столицу Канрё. — Император приказал мне выиграть, чьими силами — неважно.

— Четверть войска, господин Цинь. Ваше появление забрало четверть войска.

— Другая четверть сгорела. Какое счастье, что у нас осталась ещё половина личного состава, не правда ли?

Ван скрипнул зубами и хотел было что-то добавить, но в шатёр вошёл солдат и поклонился.

— Господин Цинь, из госпиталя передали, что ваш сын пришёл в себя.

— Спасибо. — Амань сжал фигурку и слегка склонил голову набок. — Что ж, через два дня мы будем готовы к штурму, генерал. Вы же изучили бумаги, которые предоставил Чжан?

— Безусловно.

— Тогда не мне вам объяснять, что запасов кристаллов Чанкина недостаточно на всю страну. Учитывая записи торговцев, Канрё остаётся только защищать столицу. Возьмём её, и истории конец.

— Надеетесь поскорее вернуться в Лоян?

— Такова воля Императора. — Амань безразлично пожал плечами. — Чтобы не усугублять ваши потери, предлагаю зайти с двух флангов. Неважно, на кого отвлечётся стража — на солдат или на… мои силы. Закончим за день, кто-то пробьёт оборону.

— Согласен.

— Видите, мы прекрасно умеем находить общий язык. — Амань подбросил резную фигурку, и она вспыхнула чёрным пламенем, сгорая в воздухе. — Подумайте о позиционировании, я скоро вернусь.

— Рад, что ваш сын в строю.

— Как и я — тому, что вы не совершили измену, генерал. Империя потеряла бы прекрасного полководца.

***

Кан стоял у шатра, бледный и самоуверенный, как обычно. Больше всего на свете Аманю хотелось взять его за шиворот и повесить на воротах родового поместья на пару дней, чтобы тот хорошенько подумал о своём поведении, но вместо этого он только холодно оглядел сына. Хвала Небу, в доспехи ещё не вырядился и на коня не вскочил.

— Ну что, и как тебе воюется?

— Отец…

Амань вздохнул и обнял Кана, на секунду вцепившись так, что тому стало больно. Как он ни пытался заставить себя казаться спокойным, руки не разжимались. От силы его хватки мальчик закашлялся.

— Кх-х… задушишь.

— Бездна тебя знает, может, я в последний раз тебя вижу. Пятнадцатилетний идиот. — Амань отпустил сына и нахмурился. — Что сказал лекарь?

— Жить буду. Отец, Хунха…

— Не то, что я хотел тебе показывать.

— Но это был ты.

— Я. Теперь ты сам увидел, за что на самом деле не любят нашу семью. Возможно, придётся повторить при осаде, так что как-нибудь смирись со своей памятью и не смотри на меня побитым щенком.

— Подожди. — Кан покачал головой. — Все эти… тени… демоны. И то, что в подвале. Что ты сделал тогда?

— Тогда?

— Когда я был маленьким.