Сказки тени (СИ)

Он проснулся с криком, невольно сжав метлу и не сразу понимая, где находится. Крылья забились, но Тао не мог взлететь, только отскочить в угол, нервно оглядываясь. Вслед за испугом пришла боль, обнявшая виски огненным кольцом, и Тао застонал. Его мутило, кружилась голова, но вокруг не было ни странного дракона, ни страшной Тени, ни той живой погани из камня.

— Плохой сон?

Из другого угла комнаты, играясь с каким-то омерзительным многоногим насекомым, на него смотрела Первая. Её рыжие волосы окончательно спутались, а глаза горели в темноте, точно у кошки. Икнув, Тао замотал головой. Это был совершенно лишний жест, вызвавший новый виток острой боли.

— Так… Приснилась старая история. И голова раскалывается.

— Кувшин пустой валяется. Наверное, у тебя похмелье.

— По... что?

— У людей всегда болит голова, когда они пьют много вина. — Первая вдруг как-то незаметно оказалась перед ним, положила когтистые пальцы ему на колени и требовательно заглянула в глаза. Тао невольно вздрогнул. — Какие они, сны?

— Эм... Разные. Иногда яркие, иногда страшные. И наоборот. Отец говорил, что во сне душа отдыхает, вот и фантазирует всякое. А у вас…

— Нет души, да. — Первая посадила на плечо Тао многоножку и покачала головой. — У нас есть Тень. Это одна душа на всех, дэв.

— Неправда!

— Правда.

— Тень не перерождается, Тень извращает. Ваша Бездна — это просто... просто…

— Ну? — Первая выглядела серьёзной, но её выдавали ехидно приподнятые уголки рта.

— Ошибка! — Кричать тоже было невероятно плохой идеей. Тао стиснул зубы и стал оглядываться: есть ли где-то рядом кувшин с водой?

— Слова Юнсана. А он повторяет Юаня. А Юань уже ничего не повторит. — Первая хихикнула, встала, отряхнула шаровары и, пританцовывая, закружилась по дому Цена. — Не цените речь, пташки. Вот и городите всякое, придумываете, изворачиваетесь, а потом голова болит. Зато чешуя яркая, крылья пушистые, глаза слепые, а уши глухие. Смешно.

— Я тебя совсем не понимаю.

— Вот и я о том же. Не это искал? — Первая ткнула пальцем в один из кувшинов, и Тао, кое-как встав в полумраке, подобрался к нему, чтобы жадно сделать глоток…. и тут же выплюнуть всё на пол.

— Вино! Фу! Ты... Да ты!..

— Клин клином, — хихикнула Первая, наблюдая за Тао. — Знаешь же, как дрова рубят? Застрянет клинышек, не расколет полено, — так только другим и выбивают. Вот и вас так же.

— Где вода, небо милостивое? — взмолился совсем обезумевший Тао.

— В речке. Хочешь пройтись? — Первая моргнула и хмыкнула. — А я-то хотела рассказать тебе, какой ты полезный клинышек.

— Пить… Прошу тебя. Пойдём. — Тао мрачно наматывал цепь на руку. — Не рассказывай мне новых тайн, пожалуйста.

— Так это даже не тайны, глупенький, это истины для щенков. Ладно, братья говорят, что ты помрёшь от жажды. Опять они заняты, а мне следить.

— Тебя Цен послал?

— Нет. Но у них свои дела, а ты смешной. Или хочешь гулять один?

— А можно?

— Да кто же запрещает? — Первая пожала плечами. — Сораан большой.

— И ты отстанешь?

— Нет. Пока ты смешной.

— Небо…

Из дома он выбрался с опаской, расчихавшись от пыли и впервые радуясь полумраку Сораана — от света голова раскалывалась бы ещё больше. «Клинышки» Иды, — или как она там говорила про полено? — совершенно не помогли: жажда мучала Тао. А Первая шла за ним, кружась на ходу и мурлыкая что-то под нос.

Она сумасшедшая, наверное, если действительно Первая. Это же сколько ей лет?

— Первая, а ты… Знала Юнсана маленьким?

— Недолго. — Первая подцепила коготками фонарик. — Смешной был. Знаешь, вы любите это... Как же Цен говорил? А! Обречённость, вот! Река направо.

— Спасибо. С чего это ему быть обречённым?

— Ну как же. Старший сын большого и опасного папы. Такая глупость эта ваша жертвенность. Обязательно нужно свернуть себе шею, чтобы на твоё место встал кто-то другой, юный и готовый тянуть бремя выдуманных обязанностей, а затем вновь умереть. Круг за кругом. Людей ещё этому учите. Мне кажется, всё потому, что вы знаете о том, что переродитесь. Память сотрётся, но душа останется. Вот и смерть… не страшная. Понарошку.

— Я боюсь умереть, — буркнул Тао, выглядывая из-за угла на новую улицу.

— Это пока. Потом тоже побежишь, как Юань, как Юнсан… Фантазия у вас на имена странная.

— Ваши как будто лучше. Две согласных и тянете своё «а-а-а», — и готово. Раал. Заан. Сораан.

— В моём имени не так.

— Да ну? У тебя же имени нет.

— Есть. Но это секрет.

— Не слышу! — Тао заткнул уши и быстро свернул с проулка на большую улицу. — Не хочу больше знать твоих секретов!

— Хи-хи-хи! — Первая толкнула его в плечо и вдруг шепнула на ухо. — Тогда догоняй. А не то расскажу.