Сказки Топелиуса

А тем временем Матвей Лосось сложил костер, потом нанизал на палочку шестьдесят самых лучших серебристых салакушек и принялся их коптить.

— Послушай, старина, — сказал один из студентов, — а как называется этот камешек, на котором вы живете?

— Чудно он как-то зовется, — Ахтола, что ли.

— Да неужто это и есть Ахтола! — воскликнул студент. — Что ж вы не попросите корову у морского царя? Уж верно он для добрых соседей не пожалеет!

— Какой там еще морской царь, — недоверчиво проворчал Матвей Лосось.

— Да разве вы ничего не знаете про морского царя Ахти? — удивился студент. — Неужто вы и Калевалу [1]не читали? Там много про этого Ахти написано.

— Мы народ неученый, белых фуражек не носили, откуда нам всякие премудрости знать, — сказал Лосось.

— Ну, так я вам расскажу, что сам знаю. Вы, конечно, понимаете, что морской царь живет в море. Это уж всякому ясно — и ученому и неученому. Глубоко-глубоко под водой стоит его дворец, — он построен как раз у подножия вот этой самой скалы, на которой мы с вами сейчас сидим. Поэтому скала и называется Ахтола — в честь царя Ахти. Только дворец морского царя немного получше вашей хижины. А уж богатства у него такие, какие вам и не снились. На пастбищах его пасутся табуны морских коней и стада морских коров. Все рыбы подвластны морскому царю Ахти, а волны не смеют шевельнуться без его приказания. Кого полюбит Ахти, — тому всё даст, на кого рассердится, — у того всё отнимет. А сердится он очень часто, — это вы и сами могли заметить. Чуть что не по нем, — сразу разбушуется. Особенно не любит он, когда в море бросают камни. Из-за самого маленького камешка он готов поднять целую бурю… Ну, что же вам еще рассказать про него? У морского царя есть, конечно, жена, морская царица. Ее зовут Велламо. У нее такие длинные волосы, что десять прислужниц едва справляются, когда утром причесывают ее. Случается, что царица Велламо выплывает наверх, чтобы поглядеть, что делается на свете и послушать новости, которые разносит по белому свету ветер. Скажу вам по секрету, что царица моря так же любопытна, как все женщины, — тут студент подмигнул в сторону Лососихи, и вся компания весело засмеялась.

Но Лососиха и бровью не повела. Ей было не до шуток, — то надо было переворачивать на огне салакушек, то отгонять от них Принца.

— Так вот, — продолжал свой рассказ студент, — когда царица совершает выезд, во дворце поднимается страшная суета. Самые красивые прислужницы сопровождают царицу в пути и несут за ней шлейф из тончайшей кружевной пены. И пока царица Велламо дышит свежим воздухом, они прячутся в камышах или у прибрежных скал, заманивая простаков, которые засматриваются на их красоту.

— А, русалки! Про них и я слыхал… А что, господа студенты своими глазами всё это видели — русалок этих, и царицу Велламо, и дворец на дне моря?

— Ну, как тебе сказать, — не совсем своими. Мы прочли об этом в книгах, прочли своими собственными глазами, а раз это напечатано в книгах, — значит, так оно и есть.

— Как бы не так! — усмехнулся рыбак. — Хорош бы я был, если б верил всему, что напечатано. Вот, к примеру, вчера в календаре читаю (да ведь какими еще крупными буквами напечатано!): «Погода ясная. Солнце». А на деле что было? Весь день бушевал такой ветер, что нашу хижину чуть не унесло. И дождь лил, как из ведра. Вот и верь после этого тому, что напечатано!

— Так ведь кто же не знает, что календари на то и придуманы, чтобы всех обманывать! — засмеялся студент. — Значит, и понимать-то надо всё наоборот. Написано: «ясно», читай: «буря».

Матвей Лосось недоверчиво покачал головой.

Между тем, салака была уже готова, — из серебряной она стала золотисто-коричневой, — и студенты принялись за еду. Хотя их было всего трое, но ели они за шестерых. Все рыбьи косточки и головы они бросали Принцу. Лучшего лакомства для него и придумать нельзя было. От удовольствия Принц бил хвостом по земле, то и дело становился на задние лапы и один раз даже перекувырнулся.

Когда последняя рыбка была съедена, студенты стали собираться в обратный путь. В благодарность за гостеприимство и угощение они вручили Лососю блестящую серебряную монету да еще любезно предложили ему набить трубку табаком из их кисета. Лосось не стал отказываться, — ведь не часто приходилось ему курить настоящий табак. И он принялся так усердно набивать свою глиняную трубку, что она не выдержала и раскололась.

Рыбак чуть не заплакал с досады, и долго еще после отъезда студентов он охал и вздыхал, разыскивая на земле жалкие черепки и крошки драгоценного табака.

Принц тоже повесил нос, чуть только студенты уехали. Он уселся около самой воды и грустно смотрел вслед лодке до тех пор, пока белый парус не затерялся среди волн. Принцу было о чем грустить, — ведь кто знает, придется ли ему еще когда-нибудь так сытно пообедать, как сегодня?

И Лососиха приумолкла, проводив гостей. Но чем упорнее она молчала, тем больше она думала.