Сказки Уотершипского холма

Оставив кролика на бетонном бортике ямы, мальчики обогнули калину, перепрыгнули через несколько кустиков и исчезли из вида. Минуты две-три спустя Тиндра и Нурима осторожно вылезли из лавровых зарослей и приблизились к краю ямы.

— Песчаник, — тормошила Тиндра приятеля, дыша ему в нос. — Песчаник! Он живой! — шепнула она Нуриме. — Он дышит, и кровь бежит по жилам! Полижи ему ноздри и веки, может, он очнется. Вот так, хорошо.

Несколько минут крольчихи возились с Песчаником, приводя его в чувство. Наконец кролик пошевелился и, повернув голову, раскрыл глаза. Несчастный попытался встать, но ноги его не слушались.

— Что со мной случилось? Где собака? И где Наперстянка?

— Пойдем, спрячемся в кустах. Ты можешь идти? — спросила Тиндра. — Собаки здесь нет. Идем же! Тебе надо отдохнуть.

Только поздним вечером крольчихи вернулись на холм. За ними, прихрамывая, ковылял Песчаник. Первым, кого они встретили по возвращении, был Пятый. Он обнюхал рухнувшего на траву Песчаника и отправился к Ореху, чтобы сообщить ему новости.

— Пусть хорошенько выспится, — сказал Орех. — Отведи его в ближайшую нору, — приказал он Нуриме. — А ты, — обратился он к Тиндре, — останься. Я требую от тебя объяснений. Что вы делали около ямы, когда я категорически запретил подходить к ней?

Бедняжка Тиндра была так напугана суровым выговором, полученным от Главного Кролика, что ничего вразумительного объяснить не смогла, лишь несла какую-то околесицу в свое оправдание. Орех задал ей хорошую взбучку за своеволие, но факты говорили сами за себя. Если бы Тиндра и Нурима не пошли против воли Ореха, Песчаника уже не было бы в живых. И Орех в итоге оценил самоотверженность молодой крольчихи.

Что касается Песчаника, то после этого случая он совершенно изменился. Он никогда не говорил о том, что ему пришлось испытать, но с тех пор стал чрезвычайно уважительно относиться к старшим. Как-то раз — это было через несколько недель после истории с ямой — Одуванчик принимал у себя хлесси, который на несколько дней остановился погостить в их колонии. Во время вечернего силфли гость, указывая на парочку кроликов, спросил:

— А что это за жалкий кролик, который так испуганно жмется к своей подружке?

— Где? — спросил Одуванчик. — А-а, этот… Его зовут Песчаник, и он чудесным образом избежал смерти. Было это так…

18. Очиток

Омерзительно не то, что смердит, резко ударяя в нос, а запахи, исходящие от человека и выдающие его сущность.

Фрэнсис Бэкон, «Естественная история»

Как-то замечательным летним утром, сразу после восхода солнца, Орех вылез из норы и, миновав «Улей», пошел прогуляться по холму — подышать свежим воздухом. Заря и сумерки — самое хорошее время для кроликов, и на полянке уже собралось много обитателей колонии. Рассеявшись маленькими группками — по двое, по трое, — по склону холма, они грызли короткую свежую траву, не обращая внимания друг на друга. Мирная картина порадовала Ореха: кролики, знавшие, что им ничего не угрожает, спокойно завтракали, греясь в лучах восходящего солнца. Главный Кролик, мысленно возвращаясь к тем временам, когда его колония переселилась в новое место, почти у самой вершины холма, снова и снова благодарил Пятого за его мудрость и чудесное ясновидение: ведь именно он посоветовал основать новую колонию в этой глуши, где все было бы видно далеко кругом и где кролики не боялись бы внезапного нападения врагов. Все запахи, привычно умиротворяющие и тревожно незнакомые, приносил им западный ветер, а своими чуткими ушами они улавливали все малейшие шорохи, не говоря уже о поступи зверя или человека, вторгшегося в их владения. За последнее время, с удовлетворением думал Орех, ни один кролик в его колонии не пал жертвой хищника. Места, где обитали кролики, были труднодоступными для охоты на кроликов. Тысяча врагов, лисы, куницы, собаки, даже бродячие кошки не захаживали на их территорию, не говоря уже о Человеке. Люди, несмотря на то что их приближение было заметить проще всего, оставались злейшими врагами кроликов. Приходя на холмы, они приносили с собой ружья. Одним выстрелом они могли убить кролика с далекого расстояния, а зрение у них было таким же острым, как у их жертв. «Хвала Господину Фрису, — думал про себя Орех, блаженно греясь на солнышке, — нам теперь не нужно бояться Человека, думая об опасности каждый день. К счастью, наш молодняк даже не знает, что такое Человек».

Внезапно умиротворение покинуло его: он вскочил, будто ужаленный, и в полной боевой готовности стал оглядывать окрестности. Неподалеку, за купой деревьев, он услышал воинственные крики. Похоже, там началась настоящая потасовка: рассвирепевшие кролики с оглушительным визгом дрались не на жизнь, а на смерть, и самое удивительное, что, кроме кроликов, там не было никаких других зверей. Так не могли бороться соперники из-за приглянувшейся им крольчихи, и, кроме того, Орех слышал голоса трех-четырех, а не двух кроликов.