Сказки века джаза

Мечта рано стала явью, и ее воплощение принесло с собой как радость, так и тяжесть. Преждевременный успех вселяет в тебя почти мистическую веру в то, что все во власти судьбы, которую ты противопоставляешь силе воли; хуже всего, если у тебя проявится мания сродни наполеоновской. Тот, кто всего добивается в молодости, верит, что все подвластно его воле, пока его звезда ему благоволит. Тот, кто проявит себя к тридцати, придаст равное значение вкладам и воли, и случая; а кто добьется успеха к сорока, будет склонен делать упор исключительно на волю. Как оно на самом деле, начинаешь понимать, когда твое ремесло подвергнется испытаниям. Мой отец добился успеха в жизни достаточно поздно, продолжалось все это недолго, и я никогда не слышал, чтобы он винил в своих неудачах что-либо, помимо собственных слабостей, хотя он и мог бы: однажды он попал в ловушку всеобщей паники, однажды пострадал в числе первых от новой тогда тенденции гнать из бизнеса старшее поколение. Напротив, после того как я пережил многолетние неудачи в частной жизни, сравнительно легкий удар на время полностью лишил меня силы духа. Два года я пребывал в горьком разочаровании и погряз в нем так, что стал об этом всем рассказывать и даже написал об этом безо всякого стеснения, словно мне отрезало ногу колесом паровоза.

Тот, кто расцветает к тридцати годам, расцветает в разгар лета. Но в качестве компенсации достигнутый слишком рано успех приносит с собой убеждение в том, что жизнь полна романтики. Ты навсегда останешься молодым в самом лучшем смысле этого слова. Когда самое насущное – любовь и деньги – принимаешь как должное и шаткий постамент славы уже утратил свою привлекательность, у тебя впереди прекрасное время, которое можно провести, ни о чем не думая, в поисках вечного «Праздника у моря», и я, не покривив душой, не могу сказать, что сожалею об этих годах. Однажды в середине двадцатых я ехал в сумерках по шоссе Гранд-Корниш, а внизу мерцала, отражаясь на морской глади, вся Французская Ривьера. Впереди, насколько хватало взгляда, горели огни Монте-Карло, и хотя сезон уже кончился и в игорных залах не осталось великих князей, а Э. Филлипс Оппенгейм оказался тучным работящим соседом по гостинице, весь день проводящим в халате, само это имя несло в себе столь неотразимое очарование, что я был вынужден остановить машину и, покачивая головой, как китаец, зашептать: «О, боги, боги!» Но сейчас я видел перед собой совсем не Монте-Карло. Я вглядывался в душу того юноши, бродившего по улицам Нью-Йорка в ботинках с дырявыми картонными подошвами. Я стал им опять, – на мгновение мне повезло, и я вновь почувствовал, как он мечтает, хотя мне мечтать было уже не о чем. И до сих пор мне иногда удается тайком подобраться к нему, застать его врасплох осенним утром в Нью-Йорке или весенним вечером в Каролине, когда вокруг такая тишина, что слышно, как лает собака в соседнем округе. Но больше никогда уже не будет так, как в тот весьма недолгий период, когда мы с ним представляли собой единое целое, когда наступившее будущее и полное мечтаний прошедшее слились воедино в один чудесный миг и жизнь буквально превратилась в мечту наяву.

Комментарии

В эту книгу включены рассказы Ф. Скотта Фицджеральда, написанные им до начала работы над романом «Великий Гэтсби» (т. е. приблизительно до конца 1922 г.), включая и рассказы, созданные в период учебы в школе и в университете (до начала профессиональной писательской карьеры).

В соответствии с общепринятой практикой американского книгоиздания начала XX в., вслед за выпуском в свет нового романа популярного автора на книжный рынок спустя некоторое время обычно выпускался и сборник рассказов, что с точки зрения коммерции придавало новый импульс продажам романов. Два первых романа Фицджеральда («По эту сторону рая» и «Прекрасные и обреченные»), ставшие событиями в литературной жизни Америки, сопровождались подготовленными Фицджеральдом сборниками рассказов «Эмансипированные и глубокомысленные» (1920) и «Сказки века джаза» (1922), вошедшими в эту книгу. Оба сборника ярко демонстрируют раннюю манеру писателя, изменившуюся после создания третьего романа («Великий Гэтсби»).

Для перевода использовались тексты изданий: «Flappers and Philosophers» (Scribners, NY, 1920), «Tales of the Jazz Age» (Scribners, NY, 1922). Тексты также сверены по недавно вышедшим изданиям: «Flappers and Philosophers» (Cambridge University Press, Cambridge, 2000), «Tales of the Jazz Age» (Cambridge University Press, Cambridge, 2002).

Для перевода рассказов, не включавшихся Фицджеральдом в авторские сборники, использовались тексты публикаций в периодике (соответствующие периодические издания, ставшие источниками этих текстов, указаны в комментариях к произведениям). Тексты, написанные в период до 1918 г., сверены по изданию «Spires and Gargoyles» (Cambridge University Press, Cambridge, 2010).