Сказки врут!

Ближе к вечеру, поняв, что накануне мы недооценили потребительскую способность пяти взрослых человек, обосновавшихся под одной крышей, нас с Антоном отрядили в ближайший гастроном. Антона — в качестве носильщика (и «его не жалко» — формулировка Сокола), меня — как женщину, по умолчанию обязанную знать, что и в каких количествах требуется купить. Серый пытался протестовать — меня, в отличие от светлого, ему было очень даже жалко, — но тогда в магазин пошла бы Натали, ратовавшая за здоровый образ жизни, мюсли и йогурты.

На лавочке у подъезда обосновалась компания выпивох: у троицы неопрятных мужиков были грязные, заросшие щетиной физиономии и на диво трезвые и внимательные глаза. Когда мы с Антоном вышли, один из них увязался за нами и вёл два квартала до перекрёстка, где его сменил уже знакомый старик с таксой. Собачке оставалось только посочувствовать: выгуливали её часто и долго.

С выбором продуктов я не церемонилась. Нимало не задумываясь, как лысый станет всё это нести, загрузила продуктовую тележку пельменями, замороженными блинчиками, котлетами и прочими полуфабрикатами. О здоровом питании не забыла и взяла для Натали клубничный йогурт — просто посмотреть, как она станет его есть, когда остальные будут уплетать пельмени со сметаной. Да, сметану тоже купила. Килограмм сыра, две упаковки сосисок… три упаковки — чтоб наверняка. Огурцы, помидоры и зелень на салат, масло для заправки, две пачки чая, кофе, растворимый и молотый, печенье, пять плиток шоколада, яблоки…

— В следующий раз сам с ней пойдёшь! — заявил Антон Соколу, втащив продукты на кухню.

Я скромно вошла следом и поставила на стол торт–мороженое. После недолгого отсутствия в город возвращалась жара, и по этому поводу очень захотелось чего‑то холодно–кремово–вишнёвого.

Пока я отлучалась в ванную, чтобы вымыть руки, тортик успели разделить, но обо мне не забыли.

Однако насладиться десертом не получилось: с утра Серёжка, как и просили, составил список знакомых, и теперь на телефон Антона пришла собранная «по своим каналам» информация на каждого. Начали, конечно же, с неё, с Алены.

— Казанцева Елена Дмитриевна, двадцать три года, не замужем, детей нет. Родителей — тоже: отец неизвестен, мать умерла. Место регистрации — село Андреевка Донецкой области… Это где метеорит в шестьдесят девятом упал. В город приехала шесть лет назад, учиться. Два года назад окончила механико–металлургический техникум, специальность «Обработка металлов давлением». Официально безработная, состоит на бирже труда, а по факту до марта этого года работала реализатором на центральном рынке. Во время учёбы проживала в общежитии, после — на съёмной квартире. В настоящее время… А черт её знает, где она в настоящее время. С квартиры съехала в январе. Отзывы от хозяйки положительные, но дружбы они не водили, и куда перебралась квартирантка, она не знает. В родном селе у неё осталась тётка, но они не общаются. Номер, который дал Сергей, по сведениям оператора, не активен уже два с половиной месяца. Есть страничка на фейбуке, где она уже полгода не появлялась: без фото, место работы не указано, в графе «семейное положение» значится «всё сложно». Три виртуальных друга, проверяем, но вряд ли что‑то выясним. С друзьями в реале та же ситуация: знакомые по учёбе и по бывшей работе никаких отношений с ней не поддерживают. Есть фотография из личного дела — в архивах техникума порылись, но какая‑то она… никакая…

Лысый развернул телефон экраном к нам. Действительно, никакая: тёмные, зализанные назад волосы, большие глаза, подведённые чёрным карандашом, плотно сжатые губы и такое выражение лица, словно снимали не живого человека, а прислонённый к белой стене труп. Но с фотографиями на документы так часто бывает, сама в свой паспорт стараюсь лишний раз не заглядывать, нервы берегу. А главное, сходство у этих снимков с оригиналом минимальное — вон и Серёжка смотрит, словно впервые увидел. Смотрит, смотрит…

— Не густо, — подвёл итог рассказу светлого Сокол.

— Да уж, — не сдержавшись, хмыкнула я. — На меня за час полное досье собрали.

— Не путай. На тебя ничего собирать не пришлось. Ведьмы, даже… такие, занесены в реестр по месту жительства. Позвонил в местное отделение, представился и получил всю имеющуюся информацию. С гражданскими сложнее.

— Значит, Алена — не ведьма, — констатировала Натали.

— А если и ведьма, то не выявленная, вроде него, — колдун указал на Серого.

— Почему она обязательно должна быть ведьмой? — пробурчал парень сердито.

— Потому что воспользоваться ключом может только одарённый. Да–да, я помню, что она не такая, но девушку могли использовать вслепую… Хотя после её внезапного исчезновения, я не очень в это верю. С работы ушла, квартиру сменила, номер тоже. Два с половиной месяца — примерно тогда ты вернулся и позвонил ей, так? Можешь назвать меня параноиком, но у моей паранойи есть основания.

Тем не менее, заслушали информацию и по другим Сережкиным знакомым, но никого столь же подозрительного, как эта исчезнувшая Алена, среди них не было.