Сказки врут!

Рука ощупала пустой карман. Но я же помню, что положила ее туда!

— Там не было никакой девочки, Ася.

— Что? — опешила я.

— Там не было девочки, — повторил Сокол. — Я отошел, но из вида тебя не терял. Ты рассматривала вывеску, а потом подъехали эти… Я не успел лишь на несколько секунд. Но никакой девочки там не было.

— Была. — Я почувствовала, что сейчас расплачусь. — Красивая маленькая девочка, похожая на фею. Она дала мне пуговицу, а потом сказала приготовиться… Еще там был мальчик…

— Феи, — проговорил задумчиво колдун. — Что ж, это бы все объяснило. Они редко вмешиваются, но если им кто-нибудь понравится… А если не понравится…

Он с силой зажмурился, как будто хотел прогнать какую-то мысль, но, видимо, ему это не удалось.

— Феи, единороги… Они сами выбирают себе друзей. Одни получают от них подарки, а другим остается только радоваться, что они вообще пускают их в свой мир и позволяют себя видеть. Но прекрасная, вечно юная королева будет для них уродливой старухой.

Это наказание, и, наверное, Сокол его заслужил. Но мне стало жалко, что он не смог увидеть Звезду такой, какой видела ее я…

— Пусть будут феи, — согласился темный. — Раз уж у нас нет другого объяснения, как тебе удалось не попасть под гипноз. Есть и более важные вопросы. Например, чего добивается Алекс? Твоя девочка об этом не говорила? Жаль. Придется разбираться самому. Все самому. Где тот порошок, что он тебе дал? Не потеряла?

— Нет. — Я протянула ему бумажный пакетик.

Колдун развернул его и принюхался к мелкой белой пыли. Ухмыльнулся недобро.

— Это точно снотворное? — спросила я, заметив эту ухмылку.

— Да. А смерть всего лишь сон…

Он высыпал порошок в раковину и открыл воду. Подождал, пока яд полностью смоет, и повернулся ко мне.

— Жизнь тоже сон, Ася. Спи.

Как тогда, в самолете… Падаю прямо со стула в бездонную пропасть, но сильные руки подхватывают меня на лету…

Очнулась я на постели в маленькой спальне. Какое-то время разглядывала плакаты на стенах: тот, кто жил здесь раньше, явно любил русский рок и фильмы со Шварценеггером. И девочку Катю — это имя, обведенное сердечком, было написано ручкой на обоях прямо на уровне глаз. Он просыпался утром и видел его…

За окнами был еще день, выходит, я ненадолго отключилась, и Сережка не волновался. Но мне все равно было немного стыдно перед ним. Иногда казалось, что я забываю, ради чего ввязалась во все это. Жизнь превратилась в захватывающее приключение, не всегда приятное, но оттого не менее увлекательное, и пока Серый отсиживался под охраной светло-темного воинства, я любовалась единорогами, танцевала с феями, спасалась от зомби. Меня похищали, пугали, пытались превратить в послушное орудие убийства… И ничем из этого я не могла с ним поделиться. Ни с кем не могла.

Я вдруг поняла, что отчаянно скучаю… по Жорику. Вот кто на самом деле мой единственный и самый верный друг, от которого у меня никогда не было и не будет секретов. И когда все закончится, я вернусь в старую бабулину квартиру, достану с балкона лопату, накопаю жабу червей, а себе куплю бутылочку безалкогольного пива и пачку соленых орешков, и будет у нас праздничный семейный ужин.

Поднялась, выглянула в коридор — никого, только в ванной шумела вода. Купается он там, что ли? Нашел время!

Заглянула на кухню. В пепельнице на подоконнике прибавилось окурков.

Во второй спальне какой-то склад. Корзины, картины, картонки, словно в детском стишке. Вряд ли это все вещи Сокола. Наверное, хозяева свалили хлам в одну комнату. Тогда и сдавать должны были не как трешку, а как двушку, но вряд ли темный торговался.

В гостиной чисто и пусто. Диван, кресло и книжный шкаф — вот и все убранство. Книги старые. Два тома Большой советской энциклопедии. Пушкин, Есенин, Цветаева, Пастернак… Открыла наугад и улыбнулась — в любом издании, даже в сборнике, всегда только оно: «Давай ронять слова, как сад — янтарь и цедру…» Наверное, я все-таки ведьма.

Отложила книгу в сторону, потянула на себя выдвижной ящичек. Снова хлам. В плотные целлофановые пакеты упакована какая-то мелочовка. Старая наливная ручка, оправа от очков, складной нож. А в углу что-то интересненькое: связка ключей, на каждом из которых маленькая бирка, где знакомым по тетради с рецептами почерком написаны адреса. Прежде чем закрыть шкафчик, я мысленно повторила каждый. Запоминала, еще сама не понимая зачем. Олимпийская, Лунина, Металлургов — еще три квартиры в разных районах города. Сокол как к войне готовился. Один против… кого? С кем он воюет? И за что?

— Выспалась? — Легок на помине.

— Зачем ты меня вырубил? — спросила я прямо.

— Тебе нужно было отдохнуть, — сказал он спокойно, как будто и не врал мне сейчас в глаза.

— Отдохнула. Возвращаемся?

— Да. Только дай мне еще минут пять, хорошо?

Темный опустился в кресло у окна, и я только сейчас заметила, как он бледен. Шрам на виске налился кровью, а на лбу блестел пот.

— Тебе плохо?

— Жара, — снова солгал он. — Потому я и выбрал ту квартиру, а не эту — там кондиционеры.