Сказки Заколдованного Замка

— Спишь ты или не спишь — дело десятое. А пока у меня к тебе предложение, подкупающее новизной. — Валькюра приземлилась и, элегантно оперевшись одной рукой на метлу, в вольной позе созерцала графа. На её лице играла насмешливая и скептическая улыбка.

— Что конкретно? — независимо от обстоятельств Скопидом оставался деловым человеком.

— Жениться на княжне и тем самым унаследовать трон.

— Никак невозможно! — покачал головой участник недавней битвы. — У меня заключено волшебное соглашение с этим вот молодым человеком. Согласно ему после победы все права на руку Цветослады получает он. Соглашение засвидетельствовано волшебным зверем по имени Большой Снуль, и его расторжение приведёт к тяжким последствиям для виновника.

— Я в курсе, — соврала Валькирика (в душе глубоко уязвлённая очередным коварным поступком любимого снуля). Волшебница извлекла из-под одежд Магический Шар, заглянула в него, сердито пожевала губами, а потом радостным голосом продолжила: — Но соблюдать договор тебе вовсе необязательно.

— Почему? — заинтересовался граф.

— Да потому, что в момент принесения нерушимой клятвы ты был неправоспособен!

— ???

— Неужели непонятно? Ты в тот момент находился в обличье другого человека, то есть был заколдован. По магическим законам заколдованное существо является лишь ограниченно правоспособным. Следовательно, после того как колдовство будет снято, ты не обязан будешь её соблюдать. Ведь получается, клятву произносил не совсем ты. Кстати, это касается и того лица, кому она предназначалась. Он тоже не мог её принять в предусмотренном законом порядке, то есть, как указано в «Волшебном кодексе», находясь «в собственном уме и облике».

— Ну, допустим, — нерешительно кивнул собеседник. — А дальше?

— Что дальше? Ты разочаровываешь меня! Я полагала, что граф Соседский куда сообразительнее. Эта дурочка увлечена Экстримусом. Ты отрубил драконью голову в его образе (кстати, именно ты это сделал, а не он!). Ты явишься к ней прямо таким, попросишь руку и сердце, примешь согласие — и всё! Как сделать, чтобы она полюбила тебя в твоём истинном образе, — моё дело. Примораживающее зелье давно готово и ждёт своего употребления. Я тебя расколдую в момент первого поцелуя. Девушка (перед тем отведавшая зелье) зажмурит глаза, а когда откроет — влюбится в твой обычный облик. Она даже не заметит, что ты изменился. В тот же момент все твои обязательства перед Ультром и Снулем станут полностью недействительны.

— С ним-то что делать? — граф кивнул на поверженного соратника.

— Ну-у… как хочешь… Например, отруби ему голову, — пожала плечами колдунья.

— А какие условия? — в голосе мужчины не звучало особого энтузиазма. Скорее сдержанный интерес.

— Вот это совсем другое дело! Наконец-то! Нет, я в тебе не ошиблась! Условия следующие: ты, как победитель, получаешь этот замок в качестве трофея и волен переуступить его кому угодно. Тебе будет угодно пожаловать его мне со всеми окрестными землями, лесами и болотами. Ну, и ежегодные десять процентов дохода с твоего графства и пять процентов — с будущего княжества. Торг уместен. Можешь попросить что-нибудь дополнительно по моей волшебной части.

— Постой-постой! Если мы сейчас заключим договор, то получится, что он опять недействителен?

— Почему?

— Да потому, что я до сих пор в чужом облике и, как ты говоришь, «ограниченно правоспособен». Что заставит меня и тебя соблюдать условия после снятия чар?

— Я сниму их с тебя немедленно. На время принесения клятв и соблюдения прочих формальностей. А потом снова заколдую. Согласен?

— Нет.

— Почему? — удивилась Валькюра. — По-моему, вполне приличные условия. Ну, допустим, вместо пяти процентов с доходов я согласна на четыре.

— Дело не в процентах, — отрицательно мотнул головой граф. — Я в принципе не собираюсь нарушать соглашение с этим несчастным рыцарем. Независимо от того, действительно оно с волшебно-юридической точки зрения или нет.

— Что? Что с тобой? Не понимаю тебя. То, что я предлагаю, со всех сторон выгодно и безопасно для нас обоих. С чего ты вдруг стал таким моралистом? Раньше за Скопидомом Соседским подобной принципиальности и порядочности не водилось.

Граф пристально и очень серьёзно посмотрел на волшебницу и, немного растягивая фразы, произнёс: