Сказки Западной Африки. Живой огонь

И вот из чана вышла Дебо, еще более прекрасная и юная, чем в день своей свадьбы с Мавдо,— а с тех пор прошло столько лет странствий между песками пустынь и большими реками, что она и сама уже не могла сосчитать!..

Когда Дебо вернулась на солончаковые земли, ни старый Мавдо, ни другие старики и старухи и, уж конечно, никто из молодых пастухов не поверил своим глазам.

— Видишь, я снова хороша и молода,— сказала Дебо Мавдо.— И конечно, ты сам понимаешь, что мне не нужен такой старый муж! Ведь ты мне в прадеды годишься! Если хочешь, чтобы я осталась с тобой, иди в деревню Кородугу и найди там кузнеца, который вернул мне молодость. Ступай, он с тебя спросит всего одного теленка, который родится лишь через три года от самой молоденькой нашей телки.

Мавдо отправился в деревню Кородугу. За ним пошли пожилые пастухи, и молодые пастухи, и много женщин, и сама Дебо со своей маленькой служанкой Аидой.

Когда фула пришли в деревню, кузница встретила их безмолвием: не дышали мехи, не трещали уголья в горне: огонь погас. Только тень Боли, по-прежнему стоявшего у главного столба, на который опиралась крыша кузни, только тень Боли простиралась до самого порога.

Наконец в час, когда солнце стояло уже высоко и жгло яростно и беспощадно, заявился в кузницу Тиени.

И замер в изумлении. Зачем это столько пастухов-кочевников собралось перед его старой кузницей?

Но Мавдо не дал ему времени на расспросы. Он сразу сказал:

— Сотвори со мной то же самое, что ты сделал с этой женщиной, ибо она пока еще моя жена. Сделай меня молодым!

— Это был не он,— вмешалась Дебо.— Это был совсем молоденький парень. Наверное, его подмастерье.

— Сделать тебя молодым?— изумился и испугался Тиени.— Да как же я тебя омоложу, если ты уже стоишь одной ногой в могиле?

— Да, верни мне молодость, и я отдам тебе всю мою часть в нашем стаде — не то что какого-то одного теленка.

— Как же я это сделаю?

— Так же, как твой подмастерье, молоденький парень, который вернул юность той, кто пока еще моя жена. Мастер должен уметь все, что умеет его подмастерье.

— А что сделал мой подмастерье?

— Он попросил у меня бурдюк с кислым молоком,— ответила Дебо.— Затем он схватил меня и бросил в огонь. Я очнулась такой вот, как есть, в этом чане. И больше я ничего не знаю.

— Это сделал красавец юноша, который все время пел,— сказала Аида, маленькая служанка Дебо.

— Как же он это сделал? — спросили хором старый Мавдо, пожилые пастухи, молодые пастухи и все женщины, Тиени-кузнец и даже сама Дебо.

— Он схватил клещами тело моей старой госпожи и начал его поворачивать и переворачивать в огне горна, пока от нее не осталось ничего, кроме обугленных костей. Собрав кости, он бросил их в этот чан, сверху вылил кислое молоко из бурдюка, что я ему принесла, и трижды сосчитал до семи. И моя госпожа поднялась из чана прекрасной и юной.

— Если это все,— сказал Тиени,— я справлюсь не хуже моего подмастерья.

Он разжег огонь в горне. Молодой пастух принялся качать мехи, правда, с очень большой неохотой и лишь после того, как получил хорошую затрещину. Ибо это занятие не для фула, даже если он и не достиг возраста воина. Но как мог он ослушаться взрослых? Особенно когда речь шла о том, чтобы вернуть юность самому старому и почтенному человеку племени?

Тем временем огонь разгорался и удивлялся, что не слышит ответов на вопросы мехов:

Ух, куда?
Ух, куда?
Ух, куда?

Взял Тиени щипцы, обернулся и стукнул с размаху по голове Боли:

Вот тебе, Боли кривоногий!
Вот тебе, Боли лопоухий!
Вот тебе, толстопузый!
Вот тебе, длиннорукий!
Вот тебе, вот!

Потом он схватил старика Мавдо, бросил его в огонь и стал поворачивать и переворачивать своими щипцами. Когда от иссохшего старого тела не осталось ничего, кроме обугленных костей, он бросил эти кости в чан. А сверху вылил два бурдюка кислого молока, которые принесли пастухи.

Затем Тиени-кузнец встал перед чаном и трижды сосчитал до семи.

Из чана с кислым молоком никто не появился. Только почерневшие кости плавали в молоке, как кусочки углей.

Тиени-кузнец сосчитал три раза до семи и еще три раза до семи. И все без толку!

Тиени-кузнец сосчитал трижды три раза до семи и еще трижды три до семи. И все без толку!

Солнце закатилось. Огонь в очаге погас. Мехи смолкли и заснули. Но фула, привыкшие обходиться одной трапезой в день в отличие от других людей, все еще терпеливо ждали.

Снова Тиени сосчитал трижды до семи, потом трижды три раза до семи, потом трижды трижды три до семи. Но в чане поверх кислого молока по-прежнему плавали только обугленные кости.

На рассвете Дебо начала голосить и рыдать. Пожилые пастухи и молодые пастухи заговорили громко и гневно.

А как раз в это время по дороге к священному лесу проезжал мимо сам вождь Фама со своими приближенными. Остановился он и спросил, что случилось в кузне, почему так шумят фула.

Красавица Дебо с воплями и рыданиями бросилась на землю перед конем вождя.

И все фула, пожилые пастухи и молодые, и все женщины, и служанки подтвердили: