Сказки Западной Африки. Живой огонь

— Сангури!

В тот же миг дерево, хоть оно почти свалилось, сразу выпрямилось, а людей, которые его валили, поглотила земля. Орлица накормила птенцов, потом попрощалась с ними и сказала:

— Я улетаю. Если старуха придет за вами, вы ей не мешайте.

А старуха не может угомониться.

— Ступайте срубите шерстяное дерево и принесите моей внучке орлят,— велит она опять.

Пошли люди к дереву. «Тюк-тюк! Тюк-тюк! Тюктюк!» — стучат топоры. Вот дерево стало клониться к земле, и тогда орленок вспрыгнул на край гнезда и стал звать мать:

Санго-птица! Санго-птица!
Зовет тебя орленок.
Санго-птица!
Не ищи больше пищу, вернись!
Санго-птица!
Санго-о!

Он звал ее, звал, а ответа все нет, и тогда дерево ударилось о землю и громко вскрикнуло:

— Кррак!

Люди забрали орлят из гнезда, отнесли их старухе, а один птенец вырвался и вспорхнул на дерево вава. Другого птенца старуха зажарила и отдала внучке, и та стала уплетать его с печеным бананом.

Прошло немного времени, и прилетела Орлица. Видит она — дерево повалено, а на нем сидит ее птенец. Рассказал он ей о том, что произошло, и Орлица полетела в старухину деревню. Прилетела, а внучка как раз доедает ее птенца. Крикнула разъяренная Орлица:

— Поздравляю тебя, старуха!

Потом она улетела прочь от ее дома и на окраине поселка начала творить волшебство.

— Сангури!— сказала Орлица, и пропали все люди.

— Сангури!— И порушились все дома, ни одного не осталось.

— Сангури!— И деревня снова стала лесом.

— Сангури!— И снова стала нарывать старухина нога. А Орлица говорит ей:

— Видишь, я была права.

Вот почему старики говорят: «Если тебе сделали добро, не плати за него злом».

Мудрый Крокодил

В одной большой-пребольшой пещере жил Крокодил. А с ним множество живности всякой: рыбы — внизу, в озерце, звери и птицы на суше, повыше. Крокодил день-деньской в воде сидел, но порой выползал на сушу, даже из пещеры вылезал на солнышке погреться. И был Крокодил тот не простой, а волшебный.

Раз случился вблизи пещеры охотник. Смотрит — у самого входа на солнце Крокодил нежится. Изготовил охотник лук, нацелил стрелу острую... и вмиг ослеп. Выронил лук со стрелою—воротилось зрение. Перепугался охотник, побежал в деревню, рассказал, что с ним приключилось. Всполошилась вся деревня. Кое-кто сразу за лук да стрелы — и к пещере.

— Непременно поймаем этого чудо-Крокодила. Подходят к пещере, а Крокодил все на солнышке греется. Вскинули тут все луки и разом ослепли.

— Бросайте, бросайте скорее!— кричит охотник. Послушались его селяне и в тот же миг прозрели.

— Зла от людей не допущу,— сказал им Крокодил и скрылся в пещере. А там его всякая тварь благодарит, дескать, спасибо, что от стрел метких нас всех уберег.

— Пойдем-ка по домам, у нас жизнь своя, у птиц да зверей — своя. И пусть сторожит их этот Крокодил в пещере. Что нам до них!

Да только нашлись головы молодые, горячие, неуемные. Снова к пещере их влечет, неужто с каким-то Крокодилом не совладают. Охотились-охотились, да все без толку. Всякий раз Крокодил ослеплял их, стоило лишь луки поднять.

И воцарился на долгие-долгие времена в тех краях мир да покой, а о ружьях в те дни и не слыхивали и в глаза их не видывали.

Самое главное

Самое главное

Жил-был вождь, и мучили его всю жизнь три вопроса: какая самая главная пора, кто самый главный человек, какое самое главное дело?

Думал вождь: знай я ответ на три эти вопроса — весь мир покорю, все, что ни пожелается, свершу, и станет народ за великого мудреца меня почитать.

Множество несметное людей прошло перед вождем, целый сонм ученых мужей, но никто на вопросы эти так и не ответил. Дошли раз до вождя слухи, что живет в отдалении отшельник некий и славен он мудростью. Велел вождь оседлать ему коня и поскакал сам отшельника разыскивать. Едет он чащобою лесною и видит: стоит лачужка, а подле нее старичок дряхленький землю мотыжит. Едва с ног от усталости не валится, но мотыги не выпускает. Соскочил вождь наземь, подошел, поклонился старцу.

— Приехал я к тебе, чтоб ответ на три своих вопроса получить. Какая самая главная пора? Кто самый главный человек? Какое самое главное дело?

Выслушал его отшельник, ничего не сказал в ответ, знай себе землю копает.

— Ты, должно быть, устал, дай помогу тебе,— предложил вождь. Взял у отшельника мотыгу и принялся работать. Потом опять свои три вопроса повторил. И на этот раз не ответил отшельник, лишь сказал, чтоб мотыгу вернул. Но вождь его и слушать не хочет, мотыги не отдает, сам решил дело до конца довести. Вдруг видит: идет навстречу человек, лицо все изранено, кровью залито. Остановил его вождь, добрым словом утешил, сходил к ручью, принес воды, обмыл раны, перевязал. Попросил раненый пить — вождь его напоил. Потом отвел в лачугу, в постель уложил. Да и сам ко сну собираться стал — уже вечер опустился.

Поутру снова к отшельнику пошел. Смотрит — тот семена сажает в почву, что вчера взрыхлил.

— Мудрый отшельник,— взмолился вождь,— неужто так и не ответишь на мои вопросы?