Сказки женского леса

– Ну и местечко, – протянула задумчиво Лена. – Прям дуремарство какое-то. Чего было на пляже не встретиться – все равно никого больше нет.

Осторожно ступая и пробуя доски на прочность перед каждым шагом, она прошла по мосткам к дальнему от берега причалу. Сняла босоножки и села на край, свесив в воду босые ноги. Поморщилась от холода.

– Иди, Галь, присаживайся. В ногах правды нет. Ой, только б не рухнула вся эта халабуда.

Галина осторожно последовала ее примеру. Так они сидели, болтая ногами в прохладной воде, и ждали. Ничего не происходило. Через какое-то время Галина Семеновна почти совсем уверилась, что ничего не будет, да и вчерашнее, скорей всего, было одним на двоих видением, и это ее успокоило.

– Лен, может, пойдем? Холодно уже.

Лена не успела ответить, как в соседней выемке заплескалась вода, и вынырнувшая из нее тонкая белая ручка ухватилась за край причала. Почти сразу же над водой появилось смеющееся русалочье лицо.

Галина еще вчера заметила, что русалки красивы. Здесь же, в сероватой полутьме сарая, русалка была не просто красива, а сказочно, невероятно хороша. Мягкие, тонкие, изящные черты – продолговатые серо-голубые глаза под веерами черных ресниц, ровный носик, нежная линия рта, струящиеся и почему-то совсем не мокрые пепельно-русые волосы длиной до плеч, и все это такое акварельно-прозрачное, такое трепетное, что, кажется, дунь – и растает. «Господи, и зачем им косметика при такой красоте?» – только и подумалось Галине.

Русалка подтянулась на руках, чуть подпрыгнула – и уселась на мостки, так же как Лена с Галиной. В проеме появилась вторая.

Галина Семеновна с удивлением заметила, что у русалок, вопреки привычным представлениям, хвосты – то есть чешуйчатая и сплошная часть тела – начинались вовсе не от пояса, как их часто рисуют в детских книжках, а только где-то на уровне колен. От колен же до бедер русалки выглядели совершенно так же, как обычные женщины – и явное раздвоение конечностей присутствовало, и прочие женские атрибуты. А вот от колен, действительно, ноги сливались и розовая кожа покрывалась серебристой чешуей. «В общем-то, это правильно – подумалось Галине, – так и должно быть. Иначе зачем рыбакам, пастухам и прочим так стремиться к русалочьей близости? Если хвост – прямо от талии, то что в нем за радость? Ну и глупости же в голову лезут.»

Пока она занималась своими наблюдениями, оборотистая Лена не теряла времени. Она уже вовсю демонстрировала русалкам принесенные сокровища, и те восторженно ахали и булькали, открывая флакончики, пробуя помаду и водя пуховками по лицу.

Янтарь, принесенный русалками, немаленькой кучкой лежал на мостках. Галина даже не рассмотрела его, но Лена успела, и, ссыпая добычу в сумку, показала исподтишка большой палец.

Под занавес, как гвоздь программы, русалкам был продемонстрирован французский крем. Те, наивные, сперва не понимали назначения загадочной субстанции, которая сперва размазывалась по коже, оставляя белые полосы, а потом и вовсе впитывалась бесследно, но Лена каким-то непостижимым образом ухитрилась втолковать им, какую неоценимую пользу коже доставляет вся процедура. Русалки загорелись. Хитрая Лена кокетничала и набивала цену, объясняя, что крем безумно редкий, так просто его не достанешь, нужно чуть ли не выписывать из Парижа (откуда-то русалки знали, что такое Париж с сугубо женской точки зрения). Но, наконец, сговорились.

В заключение Лена продемонстрировала русалкам (на лице Галины Семеновны), как нужно правильно наносить макияж, и стороны расстались, весьма довольные друг другом.

На обратном пути Галина спросила:

– Лен, а чего ты меня-то красила? На них бы и показала.

– Да ну их еще, – фыркнула Лена. – Не хочу я их трогать. Кто их знает, вдруг они скользкие.

Галя ничего не ответила, но про себя подумала, что глупости это, никак они не могут быть скользкими. Акварельная кожа, прозрачные глаза... Вдруг она поняла, что ей, пожалуй, хотелось бы потрогать русалку, провести рукой по этому тонкому лицу, дотронуться до щеки. Вздрогнув, она прогнала эту мысль.

Вернувшись в комнату, она поглядела на себя в зеркало. Нет, конечно, Галина Семеновна, как любая нормальная женщина, пользовалась косметикой и непременно красилась, идя на работу, но то, что она увидела в зеркале, было уж чересчур. Лена постаралась над ней от души – полный макияж, с тоном, пудрой, румянами, тенями и подводкой. Такого она сама себе никогда не позволяла.

Галина Семеновна хотела было выговорить Лене за издевательство, но вдруг, глянув на себя еще раз, поняла, что так выглядит, пожалуй, гораздо моложе... Да, пожалуй, и гораздо красивее. Макияж, хоть и густой, не был вульгарным, Лена дело знала. И кожа казалась ровной, и черты лица выразительнее, и губы ярче.

Галина молча стояла у зеркала, глядя на себя ту – молодую, красивую, и как-то потерянно думала, что вот живет – а для чего, собственно живет... Молодость прошла, красота облезла, а она и думать о них забыла, а ведь еще ничего, еще, если постараться, может быть, можно что-то поймать, еще что-то могло бы случиться...