Сказки жизни. Новеллы и рассказы

Скажите – какой почтительный интим! А в то же время попытки играть роль психолога-гуру. Хотя сам почти ничего не публикует. Алина читала все новые, щекочущие нервы, откровения Факира. Он то умело обволакивал сознание медовой лавой восхищенных похвал. Это была не европейская паркетная галантность, выхолощенная иронией – о, нет! Утонченная и пряная восточная чувственность покушалась томить и будоражить ее душу… Попытка присвоения, печать обладания. То вдруг явный перехлест… И чрезмерность изысканности, перелившись через край, превращалась в пошлость. Сразу мысль – стоп! Все неправда. И она брезгливо отшатывалась. В словах Факира даже чудилась скрытая издевка. Нет, он не благодарный и тонко понимающий ценитель, а расчетливый и пресыщенный аукционный оценщик. Алина предпочитала оставаться полускрытой тенью ниши, а он тянул ее на подиум в самый центр, так и этак поворачивая и нахваливая глазеющей публике. Смотрите, господа – какой я отыскал образчик!

Да… с таким почитателем и злобных троллей не нужно. На ее увещевания и даже последующее молчание никак не реагирует. А в черный список его отправить как-то неловко… Но чего он добивается? Размышляя об этом, она чувствовала себя детективом в юбке, вроде незабвенной мисс Марпл, которой не терпится разгадать предложенный ребус. Дело ее женской чести и пытливого ума! Мысль о том, что он сумасшедший, промелькнула лишь однажды и надолго не задержалась. Слишком продуманы были слова Факира. А из письма Факира, пришедшего ей на почту, в котором он наконец назвался Виталием, вырисовывалась вполне ожидаемая картина: он разведен, одинок, романтичен. Без тонко понимающей его души очень тоскует… Оказывается, тоже пишет стихи, но не рискует их обнародовать, особенно после знакомства с удивительным творчеством Алины. Но может быть… Однажды он наберется смелости и пришлет ей прочесть несколько стихотворений… Она ведь так добра и не посмеется над ним? А он очень надеется выпросить у Небес и подарить ей персональное стихотворение – благодарное посвящение.

Факир неожиданно представился ей тоскующим стариком в инвалидном кресле – грустной пародией на самого себя в донжуанской молодости. И поддавшись чувству жалости собственного сочинения, она откликнулась тогда несколькими ласковыми словами. Потом раскаялась, разумеется. Цепляющийся за жизнь старичок мгновенно испарился – снова возник опытный и бесстыдный циник средних лет, от которого лучше держаться подальше.

* * *

"Да, непросто получается с объяснением видения мною нашего… астрального сближения? Звездной предрасположенности? Мне сейчас почудилось, что Вы улыбнетесь, если я скажу, что люблю Вас (и шепотом признаюсь: все мужики, практически, олухи!) В Вас есть главное – одухотворенная искренность, иногда на грани с обнажённостью, в прямом и переносном понимании. Ваша поэзия – непревзойденное чудо! Все очень тонко, божественно… И чарующе-женственно. Научите, пожалуйста, нас – разуверившихся – Любить! Кроме Любви нет для человека другого судии и заступницы. Как бы мне хотелось с Вами поговорить, глядя в глаза (не лирических героев)! Взгляд может высказать несравнимо больше набранных сухим шрифтом слов… Преклоняю колено перед Вами не лирической, а реальной. Часто пытаюсь воочию Вас представить… Фото на авторской страничке – восхитительно хорошо! Позвольте скопировать его, чтобы Вами любоваться…"

Павел вскипел от негодования, увидев текст этого наглеца. Возмущенный вдох застрял в пересохшем горле… Он с трудом сглотнул. Тфу-у! Ах, слюнявый кобель! Да как ты смеешь? Свирепо метнулся на страницу Факира – кто таков?! Там довольно безлико и опубликовано всего три рассказа. Начав читать, он невольно разинул рот и замотал головой, скидывая наваждение, а под волосами побежали мурашки… Фантастика! Это был рассказ о походе по Карелии студенческой компании – их компании! И во втором рассказе тоже сюжет из институтской молодости. Да, случилась тогда памятная хохма – здесь, правда, с очень лихими добавлениями. В первую минуту он буквально ошалел и подумал, что тронулся умом… Но вдруг пазлы нескольких последних дней – с победным щелчком – сложились в нужную картинку.

Павел все понял, и до боли прикусив палец, затрясся от беззвучного смеха. Сто пудов это была Ирка! Вот змеища! Тот самый Факир, который словесно обольщал Алину, оказался его собственной женой… Отпад! Сколько же подобных наживок заглотил он сам за двадцать лет семейной жизни? Но получается, что она знакома с Алиной – иначе зачем приманивать ее, как муху на варенье? Интересно, что они не поделили? Очень похоже на женское соперничество. Значит, из-за мужика… Еще не хватало ему приключений! И как теперь предостеречь неведомую, но симпатичную ему Алину от происков Факира-Иры, не выдав себя – мужа и собрата по одурачиванию? И вроде как причастного, а то с какой стати он вообще про Алину узнал. Надо хорошенько все переварить и обдумать. Как говорится, переспать с этой мыслью…