Сказки Золотого века

А вот каким увидел Мартынова один из бывших сокурсников Лермонтова по Московскому университету Костенецкий: "Это был очень красивый молодой гвардейский офицер, блондин со вздернутым немного носом и высокого роста. Он был всегда очень любезен, весел, порядочно пел под фортепиано романсы и был полон надежд на свою будущность: он все мечтал о чинах и орденах и думал не иначе, как дослужиться на Кавказе до генеральского чина. После он уехал в Гребенской казачий полк, куда он был прикомандирован, и в 1841 году я увидел его в Пятигорске. Но в каком положении! Вместо генеральского чина он был уже в отставке всего майором, не имел никакого ордена и из веселого и светского изящного молодого человека сделался каким-то дикарем: отрастил огромные бакенбарды, в простом черкесском костюме, с огромным кинжалом, в нахлобученной белой папахе, мрачный и молчаливый".

Мартынов носил белый шелковый бешмет и суконную черкеску, рукава которой любил засучивать.

- Мартынов, - Лермонтов приглядывался к нему, - в каком же полку ты служишь?

- Он же вышел в отставку! - рассмеялся Глебов.

- Когда?

- Еще зимой, - отвечал Глебов, поскольку Мартынов отмалчивался. - В чине майора.

- Ты вышел в отставку в чине майора? - Лермонтов снова обратился к Мартынову; впрочем, зрачки его глаз так и проносились туда и сюда, замечая все, что происходит вокруг и, казалось, в уме его собеседников.

- Да, - Мартынов выпрямился во весь свой рост, - в чине майора.

- Но скажи мне на милость, отчего сестры твои знают, что ты уже майор, а то, что ты вышел в отставку, не ведают?

- Какое твое дело, Мишель? Мои домашние дела не могут быть предметом для твоих шуток, - Мартынов вдруг заявил решительно.

- Согласен, - отступил Лермонтов. - Но, выйдя в отставку, что же ты расхаживаешь черкесом?

- Я тоже могу у тебя спросить, Мишель, что ты тут расхаживаешь в мундире армейского офицера?

Слова Мартынова вызвали смех, хотя он не думал шутить.

- Ах, ты тоже пострадал по службе, как все мы здесь, грешные?

Мартынов поморщился, но как бы вынужденно подтвердил:

- И пострадал, но о причинах я не стану распространяться.

- Но, выйдя в отставку, отчего же не возвращаешься в Россию?

- Он надеется вернуться на службу, - простодушно сказал Глебов, не то всерьез, не то в шутку.

Мартынов счел за благо уйти, чтобы избежать новых насмешек Лермонтова, который, по своему обыкновению, как прицепится, так и не отстанет. Все разошлись, поскольку потеха кончилась на этот раз; Лермонтов удержал Глебова и уже всерьез справился о Мартынове:

- Что это с ним?

- Поговаривают о карточном долге, - смутился Глебов. - Но я могу об этом вам сказать, Михаил Юрьевич, поскольку вы сами здесь обо всем услышите и узнаете больше меня.

- То есть он вынужден был подать в отставку?

- Это несомненно, потому что он тут же начал хлопотать о возвращении на службу. Но государь подписал его отставку с указанием причины: "По домашним обстоятельствам", что Мартынова вполне устраивает.

- То есть государь решил его не преследовать за какую-то провинность?

- Да. Но тем не менее Мартынов не получил награды за летнюю экспедицию прошлого года.

- Таким образом, наш красавец в генералы не вышел, не отмечен орденами... То-то вырядился черкесом, да нацепил большой кинжал, - как человек может быть уморительно смешон даже в несчастии!

- Мартынов несчастен? Да он всегда весел, в полном упоении своим новым нарядом.

- Ах, Глебов! Ведь и ты весел после ранения, рука твоя все еще на перевязи. Несчастия и делают нас истинно веселыми, - расхохотался Лермонтов. - Когда человек испытывает крушение всех своих честолюбивых упований и надежд, что же ему остается?

- Стреляется?

- Или женится. Или наряжается в экзотический наряд, чтобы привлечь опереньем и повадками внимание прекрасного пола. Это судьба позаботилась о том, чтоб нам было весело!

3

Обосновавшись в Пятигорске, Лермонтов предался демону поэзии; по утрам он сидел у себя за столом у раскрытого окна с черешневым деревом под ним; протягивая руку, он срывал и лакомился черешнями. Днем он лазил по горам или уносился куда-нибудь вскачь. Затем он присоединялся к обществу то на вечерах у Верзилиных, то на прогулках; пикники, кавалькады, танцы - молодежь веселилась там, куда отовсюду стекались больные или раненые.