Сказочная Академия

- Ну, девки, рассказывайте, кем будете да каких женихов найти надеетесь, - произнесла она и опять отхлебнула из чашки.

Федора незаметно для хозяйки пнула Ваську и скрылась за занавеской.

- Вы не подумайте, что мы голь перекатная, - начала я. - У маменьки с папенькой хозяйство большое. Сами мы за скотиной не ходили, маменька не дозволяла. Она давно уж чаяла нас в большой город отправить да за богатых замуж выдать, оттого-то руки портить не давала да грамоте обучаться велела.

- И как, многому научились? - поинтересовалась Бабариха.

Она с таким удовольствием пила чай, что я не выдержала и пригубила из своей кружки. И едва не скривилась. Похоже, нам налили сильно разбавленный отвар из веника. Пришлось схватить сухарик и сунуть его в рот в надежде перебить гадкий привкус.

- Грамоте мы обучены, - ответила за меня Васька. - Истории, географии, арифметике. Опять же танцам и манерам хорошим. И музицировать умеем.

Я едва не подавилась сухариком. Какое там "музицировать"! Мама хотела в свое время отдать меня в музыкальную школу, но тамошняя учительница отказала ей, мотивируя тем, что мне по ушам от души потопталось целое стадо медведей. А ну как сватья сейчас прикажет продемонстрировать умения?

Но нет. Барариха откусила от очередного пончика, слизнула выступившую темно-красную каплю повидла и насмешливо сказала:

- Понятно. Из глуши явились. Музицируют они. А разговор поддержать на должном уровне сумеете?

- А как же! - обрадовала ее Васька. - Маменька нам накрепко в головы вбила: коль хочешь, чтоб мужику с тобой приятственно поговорить было, хвали его да всем словам его поддакивай.

Хозяйка закашлялась.

- Пожалуй, не так уж и глупа ваша мамаша, - наконец сказала она.

- Маменька - голова, - с готовностью подтвердила я. - Вся деревня про то знает. Даже староста.

- Но разговаривать придется не только с супругом, а и с его друзьями. Следовательно, вы должны поддержать беседу о новомодных философских течениях, о политике, об искусстве.

Я отчего-то вспомнила Китика Васюши и усмехнулась про себя.

- А вот папенька сад свой подлинным искусством называет, - несколько неуклюже попыталась свернуть разговор на интересующую нас тему Васька. - У него там знаете, какие груши растут? Картины, а не груши. И яблоки. Подлинные плоды соблазна. Это не я придумала, это их заезжий художник из студентов так обозвал. Хотите, мы папеньке отпишем, и он вам целую корзину пришлет?

- Не надо, - поспешно отказалась Бабариха.

- Отчего же? - принялась настаивать Васька. - Брезгуете, что ль? Зря вы, такие яблочки и самому царю не зазорно на стол подать.

- Изжога у меня от них, - пояснила сваха. - И вообще, я твердо верю, что польза яблок сильно преувеличена. Вот получила я недавно в подарок от одного боярина дюжину плодов... Кстати, в благодарность, что невесту хорошую ему сосватала. Скромную девушку, тонкую, душевную, изящной словесности обученную. Повезло девице, будет теперь мед из золотых кубков пить, под одеялом из лебяжьего пуха спать да на слуг покрикивать. А все потому, что вовремя ко мне обратилась.

При упоминании боярина я затаила дыхание и обрадовалась, что разговор свернул в нужное русло, но тут же чуть не сплюнула от злости: Бабариха вновь переключилась на восхваление себя, любимой и неповторимой. Васька, уже поерзывающая на лавке от нетерпения, не выдержала и вклинилась, как только сваха сделала паузу, чтобы глотнуть чайку:

- Так что с яблочками-то?

- С какими яблочками? - удивилась успевшая подзабыть начало своего монолога Бабариха.

- Так с теми, которыми боярин поклонился, - с самым бесхитростным выражением лица пояснила подруга. - Не по вкусу они вам пришлись, что ли?

- Ах, эти, - досадливо поморщилась сваха. - Не знаю, не пробовала. Я их Федоре отдала, так дурында их в один присест умяла и после животом маялась. Говорю же, нет в плодах этих ничего особенного. Иное дело - фрукты заморские.

И Бабариха перешла к восторгам в адрес апельсинов и ананасов. А мы с Васькой поняли, что ловить здесь больше нечего и пора откланиваться.

Так просто уйти от сватьи не удалось. Только расспросив нас, заполнив некое подобие анкет и торжественно вручив тоненькую брошюрку, Бабариха нас отпустила.

- Дай-ка посмотрю, что там такое, - попросила я, едва мы оказались за воротами и сделали несколько шагов по улице.

Васька раскрыла книжицу, и мы дружно уставились на выведенные четким твердым почерком без завитушек слова. Федот пытался заглянуть из-за Васькиного плеча, выворачивая шею.

- "Купец небогатый - двадцать золотых", - прочитала Васька вслух. - Что это?

- Прайс-лист, - пояснила я. - Стоимость товара. Или, вернее, покупателя. Ого, за боярина сто золотых просит. Интересно, а цари у нее предлагаются?

- Хм, а богатый купец не дешев ныне, - заметил Федот. - Вот, видите, девяносто девять золотых? Почти как боярин.

И он ткнул пальцем с неровно обрезанным ногтем в привлекшую его внимание строчку.

- Бояре разные бывают, - вздохнула я. - У иных, кроме галереи предков, никаких достоинств. Потому и цена такая. Вот дальше на бояр не просто родовитых, но и состоятельных, цены повышаются.