Сказочная фантастика

Трент несколько удивленно уставился на него.

— Мне представляется это логичным, Бинк. Я хочу быть Королем, а Ирис мечтает стать Королевой. Таким образом, удовлетворены все амбиции, власти всем будет вдоволь. Разумеется, мы разграничим сферы влияния. Это будет чисто деловое супружество. В настоящее время никакие другие связи или отношения меня не волнуют и не интересуют.

— Превосходно! — проговорила Ирис, торжествующе улыбаясь.

— Ну уж — нет! — крикнул Бинк, понимая что его намерение остаться в стороне перечеркнуто. — Вы оба — предатели Ксанфа! Я не позволю этого!

— Это ты-то не позволишь?! — издевательски засмеялась Ирис. — Черт побери, да кто ты такой? Бесталанный урод!

Ну вот — теперь истинное ее отношение к нему, наконец, проявилось сполна. Иначе и не могло быть, если уж она нашла новый объект, способный удовлетворить ее желания и притязания.

— Не относись к нему столь легкомысленно, — спокойно посоветовал Трент. — Бинк, да будет тебе известно, в своем роде тоже Волшебник.

Бинк ощутил внезапный, могучий прилив благодарности за такие слова одобрения и поддержки. Он по инерции сопротивлялся этому чувству, не желая, чтобы лесть, как и оскорбление, сбила его с выбранного пути; ведь Злой Волшебник мог сплести из слов такую сеть иллюзий, которая была вполне способна соперничать на равных с тем, чего Волшебница добивалась своей магией.

— Я — не Волшебник, я просто люблю Ксанф. И предан истинному Королю.

— Этой дряхлой развалине, что выгнала тебя из страны? — язвительно спросила Ирис. Ему уже не под силу сотворить даже маленький пыльный столбик. К тому же он сейчас болен и скоро так или иначе умрет. Вот почему пора действовать. Трон должен достаться Волшебнику!

— Хорошему Волшебнику! — поправил Бинк. — Не злодею-трансформатору или жадной до власти стареющей бабе… — Он замолчал, чтобы не вырвалось что-либо еще более обидное.

— Ты смеешь так со мной разговаривать! — завопила Ирис голосом гарпии. Она была в такой ярости, что образ ее расплылся и вновь стал почти дымком. — Трент! Преврати его в жука-вонючку и наступи на него!

Тот покачал головой, с трудом сдерживая улыбку. Он явно не испытывал к Волшебнице эмоциональных интересов. Ирис только что показала, с какой охотой она готова продать свое тело, украшенное с помощью иллюзии, за власть.

— У нас заключено перемирие.

— Перемирие? Чепуха! — Дым превратился в пламя — настолько силен был ее гнев. — Он больше не нужен тебе! Освободись от него!

Трент остался непреклонным.

— Если я нарушу денное ему слово, то как же, Ирис, ты сможешь доверять мне?

Это отрезвило ее и произвело на Бинка хорошее впечатление. Между двумя могущественными повелителями магии явно ощущалась тонкая, но существенная разница. Трент оставался мужчиной в самом лучшем смысле этого слова.

И все же Ирис была недовольна.

— Я полагала, что такие перемирия действуют лишь, пока заключившие его не вышли из джунглей.

— Опасности встречаются не только в джунглях, — тихо проговорил Трент.

— Что? — переспросила она.

— Если я нарушу свое слово так внезапно, то и все перемирие окажется обесцененным. Тогда Бинк, мисс Хамелеон и я разойдемся навсегда.

Этот человек казался совершенно справедливым. И Бинку было ясно, что он должен примириться с ситуацией и уйти немедленно. Однако вместо этого прирожденное упрямство вынудило его вызывающе заявить:

— Я просто так не уйду! И не могу уйти, зная, что вы замышляете завоевать Ксанф.

— Ну, Бинк, — рассудительно сказал Трент, — я ведь никогда не обманывал тебя относительно своих истинных целей. Мы с самого начала знали, что наши дороги разойдутся. Наше перемирие было заключено перед лицом неизвестности и угроз, а не на основе общих планов. Не так ли? Я должен выполнить обещания, данные манденийской армии, замку Ругна и — теперь вот Волшебнице Ирис. Мне, конечно, жаль, что ты не одобряешь этого — мне хотелось бы обратного. Но мое завоевание Ксанфа, как ты это называешь, было, есть и останется моей миссией. Сейчас я прошу тебя оставить меня — оставить со всей любезностью, на какую Ты способен. Имей в виду, я питаю уважение к твоим мнениям и мотивам. Даже когда высшие соображения говорят, что ты ошибаешься.

Бинк вновь ощутил силу золотого языка Трента: в его рассуждениях невозможно было найти изъяна. Никаких шансов одолеть Волшебника магическим способом у него не было; Трент превосходил его — и это было бесспорно — и в умственном отношении. Но Бинк все-таки считал, что прав в моральном — именно в моральном! — плане.

— Твое уважение ко мне ничего не значит, если ты не уважаешь традиции и законы Ксанфа.

— Отличный ответ, Бинк. Я питаю уважение и к традициям, и к законам Ксанфа, хотя мне и кажется, что система отклонилась от правильной линии и ее необходимо выровнять. Иначе всех нас настигнет катастрофа.

— Ты утверждаешь, что при теперешнем положении дел Мандения может уничтожить нас, А я боюсь катастрофы из-за упадка нашей культуры. Я должен противостоять тебе любым способом, каким только смогу.

Трент казался озадаченным.