Сказочная фантастика. Книга вторая

Ванимен попытался подвести корабль ближе к берегу и встать с подветренной стороны, но вскоре убедился, что это невозможно. Впереди, на расстоянии нескольких миль, он различил очертания острова, который был отделен от материка узким проливом. Ванимен рассчитал, что корабль может войти в пролив, где он будет в относительной безопасности. На берегу виднелись крыши домов — то был плохой знак: на острове живут люди. Но ничего другого морскому народу не оставалось. К тому же домов было совсем немного.

Ванимен поднялся на кормовую надстройку; отсюда он видел хорошо все, что происходило в море и на корабле, и мог командовать своими матросами, которые за время плавания приобрели некоторую сноровку. Все они были нагишом, поскольку одежда стесняла движения, и стояли в ожидании, готовые по первому слову капитана броситься выполнять команду.

Намного больше, чем матросов, было на корабле детей и женщин. Всем им Ванимен велел находиться в море, потому что на палубе они только мешали команде. Кое-кто послушался, но матери с малышами на руках не решились покинуть корабль из страха потерять детей в незнакомых водах, где они не знали ни течений, ни скал, ни островов.

Пока матросы Ванимена готовились к схватке со штормом, на горизонте в сумрачной серой мгле показался корабль. Это была длинная стройная галера, выкрашенная в черный и красный цвета. Парус был убран, судно шло на веслах, скользя по волнам, точно длинноногий паук, бегущий по паутине. Над белыми гребнями волн сверкала позолотой резная деревянная фигура, украшавшая нос галеры, — крылатый лев. Разглядев ее, Ванимен понял, что корабль принадлежит Венеции. Судя по всему, он направлялся домой. Ванимен вдруг удивился: на борту галеры, по-видимому, не было груза, однако на палубе он явственно увидел вооруженных людей. Военная охрана? Нет, не похожи эти люди на воинов, слишком дородные, раскормленные.

Усилием воли он заставил себя отвлечься — сейчас было не до странной галеры, речь шла о спасении собственного корабля, для чего требовались вся его мудрость и опыт, а кроме того, врожденное чувство стихии, благодаря которому Ванимен знал, что необходимо предпринимать в том или ином случае. Все последующие часы он почти не уделял внимания галере.

Первой беду почуяла Миива. Она стояла на носу, несла вахту впередсмотрящего. Прибежав на корму, она положила руку Ванимену на плечо и прокричала:

— Смотри, они изменили курс! Они идут нам навстречу!

Ванимен обернулся и увидел, что Миива права.

— Именно сейчас, когда все голые, когда невозможно скрыть, что мы не люди! — воскликнул Ванимен. Затем он несколько мгновений стоял молча — казалось, боролся с чем-то, что было сильнее порывов ветра и качки. Приняв решение, король Лири сказал: — Если мы сейчас начнем поспешно одеваться, то людям это, наверное, покажется очень странным. Лучше уж останемся как есть. Может быть, они подумают, что нам просто нравится ходить раздетыми, не стесняя себя неудобной одеждой. Мы ведь видели голых матросов, помнишь, когда шли сюда из Атлантики через проливы? Мне кажется, капитан галеры просто хочет узнать, кто мы такие. Но чтобы понять, что мы не принадлежим к человеческому роду, они должны вплотную подойти к нашему кораблю. В шторм это слишком опасно. Волосы у всех наших намокли — не видно, какого они цвета. Пойди, Миива, скажи матросам, чтобы не мешкали и не отвлекались от работы.

Выполнив поручение, Миива вернулась на корму. Галера была прямо по ветру, и Ванимен чутко принюхивался, стараясь уловить доносившиеся с нее запахи.

— Фу! — сказал он. — Ты чуешь? Отвратительная вонь. Пахнет грязью, потом и... Никакого сомнения, пахнет несчастьем. Что же там за мерзость, на этой галере?

Миива прищурилась.

— Я вижу людей в железных доспехах, вижу оружие. О, смотри, кто эти несчастные в грязных лохмотьях? Они сгрудились у мачты, им тесно, неудобно...

Это выяснилось, когда галера подошла ближе. Чернокожие, с необычными грубыми чертами лица, мужчины, женщины, дети были в ручных и ножных кандалах. Кто стоял, кто сидел на палубе, кое-как устроившись и согревая друг друга — все они тряслись от холода. А вокруг стояла ощетинившаяся копьями охрана.

Ванимена охватило предчувствие беды.

— Кажется, я знаю, кто эти люди. Это рабы.

— Как ты сказал? — Миива еще никогда не слышала этого слова, которое Ванимен произнес на языке людей. Морской народ не ведал рабства, и потому у племени Лири не было понятия для обозначения такого явления.

— Рабы. Люди, взятые в плен другими людьми. Их продают и покупают за деньги и заставляют выполнять самую тяжелую и грязную работу наравне с домашним скотом. Помнишь, ты видела на берегу лошадей и волов, которых впрягают в плуги и телеги? О том, что люди поступают так с себе подобными, я слышал от них самих. Теперь все ясно. Галера возвращается в Венецию из плавания в южные страны, где венецианцы охотились на людей.

Ванимен плюнул, сожалея, что не может плюнуть против ветра, в сторону галеры.

— Неужели это правда? — ужаснулась Миива.

— Правда.