Сказочная фантастика. Книга вторая

В нескольких милях к северу от Элса в леса вклинивались болота. В одном месте они близко подходили к дороге, которая вела вдоль берега моря на север. Люди редко по ней ездили из страха перед таинственными духами лесов, а также потому, что на этом пути до самого Лим-фьорда не было ни поселков, ни усадеб.

Архидиакон Магнус Грегерсен не боялся ездить по безлюдной дороге, но не от того, что его сопровождали вооруженные стражники — никакая нечистая сила не страшна тому, кто является воителем за правое дело, за Христову веру. Простые люди, конечно же, подобными доблестями не обладали и старались поменьше ездить по лесной дороге.

Недалеко от того места, где к ней подступали болота, однажды холодным мглистым вечером бросил якорь шлюп «Хернинг». Воды Каттегата тускло поблескивали, берег тонул во тьме. Последние лучи заходящего солнца озарили воды пролива ярко-алым светом, и в нем вдруг отчетливо выступили прибрежные камыши, дюны и низкорослые, кривобокие ивы. С берега потянул ночной бриз, он принес с собой запах гнилой болотной воды. Стояла глубокая тишина, лишь ухала изредка сова, пронзительно вскрикивал чибис да стонала выпь.

— Удивительно, что наше странствие заканчивается в этом месте, — сказала Ингеборг.

— Не заканчивается, а только начинается по-настоящему, — возразила Эйджан.

Нильс перекрестился: место и впрямь было гиблое. Как всякий датчанин, он слышал множество рассказов про эльфов, троллей и других таинственных обитателей лесов. Да и сам он разве не видел призрачные голубоватые огоньки, которые блуждают в лесных трущобах и заманивают людей все дальше и дальше, в непроходимые дебри, на верную гибель? Нильс почти не надеялся, что крестное знамение его спасет, — ведь он совершил так много тяжких кощунственных поступков... — Он робко взял Эйджан за руку, но девушка руку отняла — пора было приниматься за работу.

Сначала Эйджан, Тауно и Хоо должны были перенести груз с корабля на берег.

В течение нескольких часов они таскали и таскали на себе золото Аверорна, которое вынесли из трюма на палубу, когда до берега было уже недалеко.

Нильс и Ингеборг тем временем смотрели, не появятся ли вдруг в лесу или на дороге какие-нибудь люди — вполне могло статься, что по этим глухим зарослям рыскали бродяги и разбойники. Однако опасные соглядатаи не объявились. Ингеборг и Нильс были тепло одеты, но все же дрожали от ночного холода и стояли, крепко обнявшись за плечи, чтобы согреться.

Когда взошла заря, все золото уже было на берегу. Но поднявшееся из моря солнце не увидело аверорнских сокровищ — на сушу пал светлый туман, все вокруг отяжелело от влаги и погрузилось в безмолвие. Тауно и Эйджан, с детства знавшие здешние болота, помнили про туманы, и потому накануне корабль весь день дрейфовал, не подходя близко к берегу. Ночная тьма и утренний туман должны были скрыть золото за плотной завесой.

Хоо, по-видимому, прекрасно чувствовал себя и в тумане; его движения были, как всегда, уверенными. А Ингеборг и Нильс к утру устали, но все же медленно поплелись за своими неутомимыми друзьями, чтобы помочь им исполнить вторую часть задачи.

Она состояла в том, чтобы спрятать золото. Тауно помнил, что недалеко от дороги должно стоять сожженное молнией дерево. И они без труда его нашли. В десятке шагов от него, если идти прямо на запад, находился маленький, заросший ряской пруд с бурой водой, словно нарочно созданный для того, чтобы схоронить в его темной глубине сокровище.

Из ивовых прутьев сплели нечто вроде подстилки — ива не гниет в воде и может лежать на дне пруда годами. Плетеная подстилка была нужна для того, чтобы золото не увязло в придонном иле.

Перенести сокровища с берега к пруду удалось быстро, так как работали впятером, и каждый тащил на себе столько, сколько ему было под силу. Теперь они перекладывали золото на плетеную подстилку, которая постепенно опускалась на дно пруда.

Неизвестно, каков был общий вес сокровищ, но пруд наполнился почти доверху.

Они спешили и в спешке гнули и мяли мягкий металл; прекрасные вещи и украшения превращались в их руках в бесформенный лом. Глядя, как Тауно смял в кулаке хрупкую изящную диадему, Ингеборг не удержалась от грустной усмешки.

— Кем был человек, когда-то подаривший это украшение своей возлюбленной? — задумчиво произнесла она. — Какой мореплаватель привез его из далекой страны для своей любимой?.. В этих драгоценностях запечатлелись последние отблески жизни тех людей...

— Надо жить своей жизнью, — отрезал Тауно, — сегодняшним днем. Все, или почти все эти безделушки тебе придется переплавить в слитки или разломать на мелкие кусочки. Не забывай: души тех, кому принадлежало золото, не погибли — они же бессмертны и, наверно, помнят друг друга.

— Их души нынче неизвестно где, в каком-нибудь унылом скучном месте, — вмешалась Эйджан. — Жители Аверорна ведь не были христианами!

— Ты права. Надеюсь, нам повезет больше, — ответил Тауно, продолжая сваливать золото в пруд.

Он стоял совсем близко от Ингеборг, и все же ей вдруг показалось, что перед ней в тумане не Тауно, а некий призрак.