Сказочная фантастика. Книга вторая

Он и Тауно одновременно метнули копья и присели на корточки. Водяной наклонился, поднял пояс с тремя кинжалами в ножнах, которые дал ему Хаакон, и застегнул пряжку. Но прыгать в воду он пока не стал, а вместо этого впился взглядом в приближающееся чудовище. Его обострившийся слух улавливал каждый всплеск и удар, каждое проклятье и молитву, ноздри жадно пили ветер, питая легкие и колошматящееся сердце. Увиденное едва не сломило его волю к борьбе, и лишь образ Эйджан заставил его встряхнуться.

Тупилак зацепился за борт усеянным медвежьими когтями плавником. Вес у него был меньше, чем у настоящего медведя, но лодка, тем не менее, опасно накренилась. Люди бросились к другому борту, чтобы не дать ей перевернуться. В морщинистой шкуре уже торчали два копья, болтаясь с пугающей бессмысленностью; рядом виднелись еще два сломанных древка, оставшихся от прежних схваток. Из ран не текла кровь. Акулья голова на длинной гибкой шее разевала пасть, глядя на людей остекленевшими глазами. Плавник дернулся, лодка качнулась. Один из гребцов выпал в море, страшные челюсти сомкнулись. Брызнула кровь, расползлись в воде внутренности; от них, еще теплых, поднимался пар; ветер уносил его прочь.

Гребец на корме лодки Хаакона застонал от ужаса. Стейнкил обернулся, оплеухой привел его в чувство и снова упрямо вцепился в весло. Они подплыли к тупилаку сзади. Хаакон широко расставил ноги и рубанул чудовище секирой. Тауно знал, что он хочет прорубить моржовую шкуру, выпотрошить из нее набивку из соломы и сгнивших трупов...

В ответ на удар из воды взметнулся хвост касатки и обрушился на нос ялика. Затрещало дерево, Хаакон упал. Тауно нырнул.

Ему потребовалось меньше минуты, чтобы выдохнуть из легких воздух, впустить в них морскую воду и перевести тело на подводное дыхание. Мутные потоки ледяной зеленоватой воды ограничивали обзор — Тауно видел лишь вспененный, бурлящий хаос над собой и впереди, — но уши его различали приглушенный шум битвы. Вода вокруг него имела привкус железа и свернувшейся человеческой крови. Рядом с ним, медленно кувыркаясь, в глубину стал погружаться мертвый мужчина — пища для угрей.

— Мы отвлечем его, насколько сможем! А ты нападай снизу! — крикнул Хаакон. — Но времени у тебя мало!

Подготовившись, Тауно зажал в зубах лезвие ножа и бросился вперед. Начав атаку, он утратил страх, даже забыл о себе. Не стало больше ни Тауно, ни тупилака, ни людей — только схватка.

Лодки виднелись на искристо-ярком потолке зеленого подводного мира, как изломанные тени. Тупилака он различал гораздо яснее — выпуклость его брюха... ремешки, стягивающие швы между шкурами... Ноздри Тауно уловили запах плесени и загнившей плоти. Серповидные когти на задних плавниках тупилака рубили воду.

Перехватив нож в руку, Тауно заработал ногами, проплывая под брюхом тупилака. За лезвием ножа потянулся длинный порез. Нога чудовища дернулась, пытаясь достать молодого человека, но тот сумел увернуться.

Резко изогнув тело в насыщенной воздушными пузырьками воде, он увидел, как из брюха выпадают и погружаются на дно кости моряков. Но тупилак, хотя и обладал разумом, все еще продолжал буйствовать, обрушивая свою ярость на норвежцев. Тауно увидел, как опустился огромный хвост чудовища. Грохот удара едва не оглушил его.

И — снова вниз... задержать дыхание, спасаясь от кладбищенской затхлости, сделать еще надрез, отодрать пласт шкуры... Удар по ребрам застал его врасплох: он выронил нож и с огромным трудом выбрался на свободу.

Зверь закричал. Акулья голова повернулась, отыскивая Тауно. Плавники и хвост направили огромную тушу в сторону молодого человека. Мимолетно ему подумалось, что окажись в лодке инуиты, они бы уже давно утыкали тушу гарпунами с привязанными к ним пузырями, чтобы затруднить чудовищу передвижение. Впрочем, людоед и так оказался слишком медлительным и неуклюжим. Вокруг него можно было плавать кругами. Но, однако, подобраться поближе... это уже трудная задача.

Теперь на скелете тупилака болталась обрывками полупустая шкура, а сам скелет... да, кажется, он местами начинает распадаться. Но ноги и хвост все еще работают, а челюсти продолжают щелкать.

Тауно взобрался тупилаку на спину, куда чудовище не могло дотянуться, и крепко сдавил ее ногами, не обращая внимания на боль от грубой ракушечной кожи тупилака. Потом достал запасной нож и принялся за работу.

Он не смог сделать всего, что хотел, но когда спрыгнул со спины в воду, полуотрезанный хвост чудовища уже еле шевелился. Глаза Тауно застлала темная пелена усталости — ему был просто необходим короткий отдых.

Кто знает, то ли проблеск сознания дрогнул в тупилаке, то ли он не мог не выполнить того, что было в нем заложено, однако, как бы там ни было, он снова неуклюже направился к лодкам.

Если он потопит их, пусть даже ценой собственной гибели, отпустят ли Эйджан люди, захватившие ее? Услышав звук таранящего удара, Тауно всплыл, чтобы посмотреть, что делается над водой.