Сказочная ложь (СИ)

-Да, могу. Ведь теперь у меня есть все, о чем я даже не мечтал. И ничего более меня не волнует сейчас, — он спустился ниже, лицо его зависло над моим животом.- И я хочу насладиться тем, что имею, в полной мере.

Он лизнул кожу над пахом и повел выше, покрывая живот мелкими поцелуями.

-Отпусти напряжение, — выдохнул Бен, целуя мне живот. И закатил глаза, чтобы видеть мою реакцию. Я покрылась мурашками и прогнулась на подушке.- Оно тебе сегодня не понадобится.

Я прерывисто выдохнула и закрыла глаза. Веки дрожали от напряжения. Сложно было ни о чем не думать, пока от его деликатных, осторожных ласк не вспыхнула сладостная дрожь между ног.

-Я хочу тебя так, что мысли мешаются. Просто позволь мне сделать это.

Я кивнула, потому что не доверяла своему голосу. Слегка прикусив кожу над пупком, он пролизал влажную дорожку до паха. Напряжение еще не покинуло меня, но я уже охотнее отдалась его ласкам. От первого прикосновения языка к чувствительной плоти по телу пронеслась волна силы и сладостная дрожь. Он проникал все глубже, исследуя, пока не нашел нужную точку. Спина выгнулась от вихря ощущения, на ослепительный миг исчез мир. И я открылась ему полностью — телом и аурой, будто руку распростерла. Кожа словно растаяла, меня заполнил свет — мерцающая, струящаяся сила. И я утратила себя, все ощущения сосредоточились в одном месте. Вспышка за вспышкой жар копился внизу живота, бедра мои больше дрожали. Я кричала, но не слышала себя. Бену нравилось доводить меня до стонов — они были для него знаком того, что он все делает правильно.

Я позаботилась о том, чтобы нас не было слышно с другой стороны двери. И мы ничего не слышали кроме звуков ночи, биения сердец и разгоряченного дыхания. В окно завывал ветер, хлестал горстями снега об стекло, и все эти звуки сливались в мелодию. Так далеко мы еще не заходили. Возможно, по причине не полного доверия. Возможно потому, что не были достаточно откровенны с самими собой. Желание становилось нестерпимой мукой. Я дрожала от каждого прикосновения его языка, от каждого прерывистого вздоха.

Тепло от паха разошлось по всему телу золотым приливом, от которого мир покрылся дымкой. Время замедлилось, весь мир остановился, а дыхание мое участилось почти до боли, до хриплых стонов. Мне некуда было деть руки, и я протянула их к Бену, запустила пальцы в его короткие волосы. Он оторвался от меня и поднял голову. Я ощутила, не открывая глаз, как шевельнулась кровать, и он оказался сверху. Схватив за запястья, Бен придавил мои руки к подушке. Я открыла глаза, моргая, и увидела его лицо в дюйме от своего. И на нем застыло выражение страха.

Я дернулась вперед, но не одолела его железную хватку. Бен сильнее сдавил, настолько, что я неосознанно начала вырываться, будто угодила в западню. Он придавил меня тазом к кровати, не отводя взгляда от лица. Не понимая, что происходит, я огляделась и увидела свою кисть. Гламор слетел, обнажив рану. Черные паутины расползались до локтя. Кожа побелела, истончилась и просвечивала вены. Глаза Бена расширились. Он опирался на свои руки, удерживающие мои запястья, и с нескрываемым ужасом разглядывал меня.

-Что это?

Я упрямо молчала и смотрела в его встревожено-злое лицо.

-Эшли! — повысил он голос.

-Привет от Моники, — выдохнула я и прикрыла на миг трепещущие веки.

-И долго ты будешь его прятать под чарами?

Я с грустью посмотрела на Бена.

-Пока не найду лекарство.

-От этого одно лекарство — смерть, — сквозь зубы сказал он и мотнул головой.- Такое не лечится. Заклятье заразит все твое тело, и…

-Значит, я обречена, — я отвернула голову, прижалась щекой к подушке. Лежать вот так, раскрытой перед ним, начинало меня смущать.- Но я ничего не могу сделать, придется как-то справляться гламором и зельем Вивиан.

-Яд сильнее гламора и зелья. Вскоре ты не сможешь сопротивляться темным чарам, будешь уязвима перед бэлмортами и тем, кто отравил твое тело. Если раньше кулон оберегал тебя, то теперь ты — легкая добыча для каждого.

-И что теперь делать? — я посмотрела на него — с отчаянием и болью, потому что не сумела скрыть. Теперь перед Беном мне не нужны были маски и притворство. Все, что чувствовала, я показывала ему, даже если это било по моему самолюбию. Он заслуживал искренности и отвечал мне тем же. Я знала, насколько долог и тернист был его путь к полной откровенности, и ценила. А он ценил еще больше.

-Говорят, Верховная Ведьма может исцелять от смертельных болезней.

-Тогда придется записать к ней на прием, — вздохнула я.

-Не смешно, Эшли!

Я нахмурилась.

-А кто сказал, что я пошутила? Мне действительно надо с ней повидаться.

Бен промолчал. Он сверлил меня глазами, его учащенный пульс отдавался у меня в голове. Я поерзала на кровати — руки начинали затекать. Тяжесть разлилась внизу живота, требуя продолжения. Я не могла ни о чем думать — так хотелось ощутить его внутри себя.

-Ты сердишься?

-Да, — сказал холодно Бен.- Но не только на тебя, но и на себя. Немного.

Я вскинула бровь, едва сдержав улыбку.

-За то, что не предотвратил?