Сказочник

Вскрикивает каждый раз, когда он заходит до самого конца.

И мир расплывается за пределами их тел, становится тусклым, опадает.

— Еще, еще, глубже… — просит — нет, требует! — Ася.

— Глубже? — Тимур жестко протаранил ее, двумя руками цепляясь за бедра, подтягивая к краю столешницы. — Еще глубже? Хочешь?

— Хочу, да, да… Да!

Ее трясет, аккуратная грудь скачет каждый раз, когда он ударяется о ее бедра.

Мысли плавятся, и единственное, что удерживает в этой реальности — необходимость контролировать себя. Но ощущение ее без презерватива того стоит. Оно стоит всего мира.

Она кончает новой порцией стонов: гортанных, раскаленных звуков чистого экстаза.

Ее тело дрожит, до краев накачанное его толчками. Глаза плавят последние крупицы терпения.

Выйти из нее сейчас — так адски трудно, потому что единственное, чего хочется — кончить, окончательно заклеймить, как свою.

Он вышел почти с рыком, уверенный, что пары движений рукой будет достаточно, чтобы выпустить удовольствие. Но Ася потянулась к нему, обхватила пальцами, сжала так сильно, словно собиралась причинить боль.

Их взгляды встретились. Миг, чтобы получить ее молчаливое «да!» — и Тимур толкнулся бедрами, двигая членом в узкой ладошке. Несколько поступательных движений — и яйца подпрыгивают, сжимаются, выпуская наружу оргазм.

И, словно из далека, он слышит свой громкий рык, стон, маты пополам с нежностями. Что-то бесконтрольное, лавину чувств, слов, звуков. Полный финиш.

Прошло несколько бесконечно длинных минут, прежде чем они, прижавшись лбами друг к другу, успокоили дыхание.

— Я и правда ору, когда кончаю, — усмехнулся Тимур, с каким-то диким кайфом разглядывая капельки влаги на ее подрагивающем животе. — Фиг бы поверил, что такое бывает.

— Я готова слушать эти звуки все время, — прошептала Ася.

— Чудо, что сын спит, — хрипло посмеиваясь, высказал свои самые страшные опасения Тимур. — Даже не представляю, как бы справился в одиночку с этим стояком. И думать не хочу, если честно.

— Кроватка пришлась ему по душе, так что он к тебе очень благосклонно настроен.

Отдышавшись, Тимур отнес ее в комнату, быстро сходил в ванну и вернулся с теплым влажным полотенцем. Вытер.

— Если я скажу, что мне понравилось кончать тебе на живот, ты подумаешь, что я извращенец или что я эксцентричен?

— Я подумаю, что мне это тоже понравилось, — призналась она.

Конечно, утром она снова будет теряться, краснеть, смущаться, но каждый день, по четверть шага, станет его горячей, не боящейся своих желаний женщиной.

— Маленькая, как насчет того, чтобы составить мне компанию завтра? — спросил Тимур, укутывая их в одеяло. — У меня целый список всяких покупок для поездки к Онегиным. Я уверен, что ты точно разбираешься во всех тех названиях лучше меня.

Она нырнула в теплую заботу его рук, обняла, ерзая головой, пока не нашла самое удобнее местечко на сгибе плеча.

— С удовольствием, муж.

— Макс привезет тебя в офис. Часа в четыре. Договорились?

Она сонно промурлыкала что-то под нос.

Когда Тимур и сам начал дремать, комната наполнилась детским плачем. Ася зашевелилась, откинула одеяло.

— Его нужно покормить? — спросил Тимур шепотом. Моргнул, разогнал несостоявшийся сон.

Ася посмотрела на часы.

— Да, я пойду сделаю смесь.

— Я с ним понянчусь, иди.

В ее глазах мелькнуло сомнение. Да уж, заставить женщину доверять в постели куда лете, чем убедить передать в руки своего ребенка. И все же, в эту сторону давно пора было двигаться.

— Морковка, я в состоянии справиться с маленьким ребенком, я же говорил, что нянчил племянников. Тебе будет не удобно делать смесь с ребенком на руках.

Она подумала пару секунд и согласилась. Правда, не вышла из комнаты, пока не убедилась, что он знает, как брать ребенка в руки.

— Ты, парень, должен спать по ночам, а не устраивать концерты, — бормотал Тимур, покачивая малышка на руках. Странно, но почему-то в его воспоминаниях племянники не были такими маленькими и беспомощными. Тима хотелось прикрыть двумя руками от всего мира. Прикрыть их с Морковкой.

Ася вернулась спустя пару минут.

— Ложись, — приказал Тимур. С ней, похоже. Иногда нужно только вот так, иначе не послушается, начнет что-то придумывать. — Я покормлю его.

— Справишься?

— Еще бы я не справился.

Она передала бутылочку и под его строгим взглядом забралась под одеяло, но так и не уснула, пока Тим не поел и не уснул. Примерно минут сорок просто лежала в кровати, тихая, с огромными влажными глазами, хоть очень старалась сделать вид, что шмыгает носом просто так, без причины.

— Ну что такое? — Тимур нырнул к ней под одеяло.

Вместо ответа Ася просто обняла его, так крепко, что Тимур почувствовал, как от напряжения задрожали мышцы. Обнял в ответ, поглаживая пальцами вдоль позвоночника. Ася расплакалась: тихо, глухо, как будто прорвало старую рану, которую она так старательно держала на замке.

— Когда родился Тим, Игорь сказал, что не хочет, чтобы ребенок был записан, как его, — пробормотала Ася. Сквозь судорожные вздохи Тимур с трудом разбирал слова.