Сказочник

– Как будто... Как будто... – разволновавшись, серкт с трудом подбирал слова на Общем, – как будто они вывалились прочь из этого мира! – наконец выпалил он и выжидающе уставился на Шеверта.

Впрочем, у каждого смертного настает тот час, когда просто необходимо с кем-то посоветоваться. Шеверт это понимал, но продолжал скромно помалкивать – да и что бы он сказал?

Хофру досадливо передернул плечами, поднял хрустальный шар.

– Ну, вот. Опять появились! – и в подтверждение своих слов ткнул пальцем в гладкую поверхность.

Шеверт снова ничего не сказал, внимательно наблюдая за тем, как жрец бережно заворачивает искателя в рогожу.

– Они, похоже, повернули на северо-восток, – снова, как бы неохотно, проговорил Хофру, – теперь мы не слишком отстаем от них...

– Мы должны напасть? – вяло поинтересовался Шеверт.

– Напасть? – на тонких губах серкт мелькнула задумчивая улыбка, – нет, не думаю. Даже если мы настигнем их, то будем просто следить. Я дождусь, когда ийлур получит Ключ, и только тогда вмешаюсь...

Шеверт молчал. Ему, конечно, было интересно – а как Хофру собирался узнать о том, что Ключ попал к Дар-теену? Но – молчал.

Он вслушивался в сонный шелест древесных крон над головой, в тихие голоса травы, в тяжелую поступь дикого кабана, торопящегося на водопой. Все это было обычной песнью ночного леса, и навевало бы сон, если бы не...

Тихое, едва различимое бряцание железа. Где-то рядом.

Жрец, похоже, был слишком погружен в собственные размышления, не слыша и не видя вокруг себя ровным счетом ничего – «все равно что глухарь по весне», вспомнил Шеверт одну из поговорок Северянина.

– Хофру, – одними губами проговорил он, – там... кто-то есть.

– Что? – жрец вскинул брови, остановился, – где?

Он опоздал на мгновение. В потемках тренькнула тетива, Хофру рванулся вбок – и тут же что-то с силой швырнуло его оземь. Шеверт остолбенел: в голове только и металась одинокая и бесполезная по сути мыслишка – кто? Кто это мог быть?

Время как будто остановилось: кэльчу уставился на толстую арбалетную стрелу, засевшую в плечевом суставе Хофру. И все было так тихо, что и внезапно вылетевшая из зарослей стрела,  и сам Хофру, кляксой распластавшийся на темной траве, показались вдруг Шеверту не более, чем мастерски нарисованной картиной.

«Покровители,» – мелькнуло в голове, – «а он даже не пикнул!»

Сердце испуганно сжалось в груди. Тук-тук... И замершее время пустилось вскачь, стеклянными бисеринами ссыпаясь в пропасть небытия.

– Прячься! – гаркнул Хофру на Общем.

Шеверт и сам уже сообразил, что спрятаться не помешает, но только где? Он, так быстро, насколько мог, юркнул к зарослям невероятно разросшегося кактуса, растопырившего пухлые и усаженные иглами ладони. Упав на живот, протиснулся под шипастую длань, огляделся – вроде на его, Шеверта, жизнь пока никто не покушался. Поблизости никого не было, а вот на поляне, рядом с костром...

Хофру уже был на ногах, резким движением переломил стрелу. Дернул за древко – и, вместе с неестественно громким кровавым «плюх» она отправилась в траву.

– Покровители, обратите свой взор на детей своих, – по привычке пробормотал кэльчу и прикусил губу – от накатившего тусклой волной отчаяния.

Потому что… Покровителей больше не было. А на поляну скорым шагом вышли три черных тени – три жреца серкт. Хофру гневно сказал им что-то, они ответили. Словесная перепалка длилась несколько минут, а затем – затем произошло то, чего и следовало ожидать от жрецов проклятого народа. Шеверт только сильнее вжался в теплую и влажную землю, чувствуя, как дыбом становятся колючки на голове.

Он ведь никогда так близко не наблюдал искусство трансформы, коим отменно владели приближенные к Селкирет: разрывая в клочья одежду, тела жрецов оплывали, тут же обрастая черным, словно лакированным, панцирем. Вытянулись руки, искривились ноги, из боков с хрустом, как будто давили тараканов, на свет рванулись то ли щупальца, то ли дополнительные конечности – такие же черные и блестящие. Спины раздулись, словно капюшон у кобры, и задрались воинственно самые что ни на есть скорпионьи хвосты с ядовитыми жалами...

Существа еще постояли-постояли, издавая тихий клекот, а потом четыре черных панциря, лапы, клешни, хвосты – все смешалось в один клубок, и лес наполнился скрежетом, рычанием и неестественно высоким визгом, от которого хотелось зарыться в землю.

Шеверт зажал уши ладонями. Лежа тихо-тихо, как мышонок, он безнадежно пытался понять, который из монстров – жрец Хофру, но потом плюнул на это и просто стал наблюдать за схваткой.

Во все стороны полетели ошметки плоти вперемешку с кусками изломанного панциря, как будто серкт угодили в старую добрую камнедробилку. Клубок распался сам собой:  от сердцевины  отвалились три плоских черных панциря, и вот уже последний живой монстр издал воинственный клекот над телами поверженных врагов... А затем черной молнией, взрезающей ночь, рванул куда-то в лес.

Шеверт тихо помянул Шейниру.

Он, конечно, с самого начала знал, что в этой драке будут победители и побежденные, но чтобы вот так?..

– Хофру, – неуверенно позвал Шеверт.