Сказочник (СИ)

Захожу домой, не включая света. Подсвечивая себе фонариком от телефона, пробираюсь в спальню и скидываю прямо на пол мокрые вещи до белья. Как маньячка обследую все места, в которых должны быть камеры. Две нахожу. Раскалываю их дверью, положив на косяк, а компьютер засовываю в нижний ящик стола. Не хочу, чтобы Стоцкий на меня смотрел! Падаю на кровать, укрываюсь покрывалом с головой и снова, прокручивая у себя в голове рассказанное Игнатом, рыдаю.

Меня отключает уже под утро, сквозь дремоту я слышу, как звонит мамин будильник. Примерно час у меня есть на поспать, а потом она увидит в коридоре мою обувь и придёт спрашивать, почему я дома.

Так и случается.

— Валерия… — раздаётся громкий стук в дверь. — Ты почему дома?

Просыпаюсь, но даже не пытаюсь открыть глаза. В них будто насыпали песка.

— Горло болит, — хриплю в ответ. — Не пойду в институт.

— Хмм… — слышу, как мама, видимо уже опаздывая, топчется на пороге спальни, но потом всё-таки подходит к моей кровати и кладёт на лоб руку. — Действительно, температура. Ты гуляла ночью под дождем? — возмущённо восклицает.

Блин, надо было спрятать вещи…

— Мам… — хнычу. — Отстань.

— Я не понимаю, как так можно, — сетует она. Ворчит. Выходит из комнаты. Просит Георга спуститься вниз и задержать такси.

Такси? Зачем им общее такси? Разве Георга не уволили? Или я к нему несправедлива, и он уже нашёл работу?

— Выпей, — возвращается мама в спальню и приподнимает мне голову, приставляя к губам стакан.

Послушно глотаю таблетки и, возвращаясь на постель, действительно чувствуя себя так, будто заболела.

К полудню температура поднимается ещё выше. Я просыпаюсь от того, что меня начинает знобить. Дотягиваюсь до новой порции жаропонижающего и снова засыпаю. На фоне слышу, как звонит мой телефон, но разговаривать ни с кем нет сил.

Мама возвращается с работы одна. Меня совершенно не интересует почему. Пытается впихнуть в меня что-то из ужина, но есть я не могу. Только спрашиваю, давно ли она общалась с первой женой отца. Мама отвечает, что Светлана сама прервала все контакты, когда ее сестра попала сначала в психиатрическую из-за попытки суицида, а потом в наркологию. Посидев на моей кровати, мама забирает с пола вещи и говорит, что в целом, ей со мной очень повезло. Простуды и безалаберность — не самые страшные родительские тяготы. Она уходит на кухню, а я, выпив таблетки антибиотика и жаропонижающего, засыпаю уже до утра.

Глава 41. Писец пушистый

Лера

— Лерочка, — слышу сквозь сон голос мамы. — Надя звонит. Тебя в институте обыскались. Возьми трубку.

— Хорошо, — бурчу, не открывая глаз.

Ещё несколько минут лежу, растекаясь по постели, а потом приказываю себе собраться и встать. Я знаю причину своей болезни. Сейчас модно говорить, что это-психосоматика, а если по-русски то самое обыкновенное желание спрятаться и не принимать решений. Но они ведь никуда не денутся. Как и чувства к Игнату… Алексею… Господи!

Перезваниваю подруге и стойко выслушиваю ее истерику о том, что она меня потеряла. Что я — бессовестная свинья, и что она никогда в жизни больше покрывать меня ни в чем не будет!

Она не будет покрывать меня… Нет, вы поняли? Когда мы успели поменяться местами. Это вообще-то были мои слова.

Я прошу у Нади прощения. Кратко, на сколько хватает сил, объясняю, что мы со Стоцким серьезно поругались и обещаю, что постараюсь прийти сегодня к последней паре.

Заползаю в ванную, чтобы привести себя в порядок и, когда выхожу из душа, обнаруживаю, что абсолютно одна. Интересно… куда все-таки делся мамин Георг?

Высокой температуры у меня нет, но я на всякий случай все равно выпиваю таблетки. Вызываю такси и действительно успеваю приехать в институт к большому перерыву.

Надя ворчит, уже подрастеряв запал, и тащит меня в столовую. Потому что: «на меня страшно смотреть.» Заказывает мне большую порцию кофе, два пирожка с мясом и внимательно следит за тем, чтобы я поела.

— Мне кажется, — говорит осторожно, — страдать так по мужчине — это неразумно. Если вначале, когда он танком увёл тебя с помолвки, я подумала: «Вау! Какая страсть! Какие чувства!» То теперь я не уверена. К тому же, — понижает голос. — Соболев по тебя сохнет. Нормальный парень.

— Нет, — мотаю головой. — Это исключено. Я просто не смогу…

— Хм… — поджимает губы подруга. Открывает рот, чтобы задать вопрос, но вместо этого растягивает его в улыбке.

— Привет…

К нашему столику подходят Митрофанов и Соболев. Ну, это ожидаемо. Вздыхаю.

Денис целует Надю, а Сергей опускается рядом со мной за стол.

— Как дела? — интересуется он с лёгким вызовом. — Что-то выглядишь ты совсем нерадостно для влюблённой девушки и обладательницы новой тачки.

— Какой тачки? — распахиваю я глаза и чуть не давлюсь кофе.

— Ты чего гонишь, Соболь? — хмурится Надя. — У Леры даже прав нету.

— Да? — удивленно взлетает его бровь. — Очень странно.

— Серый, — не выдерживает Денис, — ну ты сказал «а», говори и «б».